— Идите, идите, сами все увидите! — заговорщически улыбаясь в тридцать два белоснежных зуба, протараторил Базилио.
В торговом зале показался Шанди — он собирался идти по делам и прихватил с собой какие-то документы. Заметив переполох у барной стойки, Шанди с удивлением взглянул на пронырливого официанта и спросил его:
— Что за шум? Базилио, что случилось?
— Привет, Шанди, — с лучезарной улыбкой сказала Мел, ступив на порог бара.
— Мел! — радостно воскликнул парень и бросил кипу бумаг на столик.
— Здравствуйте, донна Жура, — робко поздоровалась гостья с потенциальной свекровью, имевшей довольно строгий вид. — Шанди, я погорячилась в нашу последнюю встречу. Давай забудем тот разговор!
— Я уже забыл его, Мел! Какая радость, что ты пришла!
— Я умываю руки, — вздохнула Жура, глядя на трогательное примирение влюбленной пары. — Чему быть, того не миновать. Даст Бог, все и обойдется. А ты чего уставился, бездельник?! Посетители ждут, а он уши развесил! — отчитала она нерадивого и не в меру любопытного до чужой жизни работника. — Это вам не шутки!
***
Рассвет Жади встречала с тяжелым камнем на душе. Она проворочалась с боку на бок всю ночь будто в лихорадочном бреду — кажется, что и не спала ни минуты. Какой тут сон, когда жизнь вот-вот разделится напополам? «Прошлое и будущее сойдутся перед тобой, как два рукава одной реки, и ты будешь выбирать: идти ли вперед или повернуть назад», — звучал в голове пророческий голос. Вот оно, наступило! Только бы не ошибиться, только бы сделать правильный выбор!
Напряженное молчание за завтраком скрашивало только задорное и беззаботное щебетание Хадижи. Она рассказывала родителям и Рании о предстоящей контрольной по математике, о строгой учительнице и о глупой подружке, которая сказала, что выходить замуж за того, кого выбрал тебе отец или дядя — дикость и позапрошлый век. Жади не смогла сдержать улыбки. Улыбки безрадостной, в которой смешались горькое сожаление о прошлом и нежная любовь к дочери — так не похожей на нее, но такой родной и близкой. Как Жади сможет пережить разлуку с ней?
Саид внимательно наблюдал за первой женой, не пропуская ни взгляда, ни полутона, ни одной мелочи, которая говорила бы ему о ее внутреннем состоянии. Рания заметила, что муж не спускает глаз с Жади, и судорожно сглотнула вставший в горле ком.
— …Лила ничего не понимает, — продолжала болтать Хадижа. — Она думает, что наши женщины несчастны, раз выходят замуж не по любви. А дядя Али говорит, что любовь рождается в браке. Вот моя мама, — взглянула она на мать, а затем повернулась к Рании, — или ты, Рания, разве вы смогли бы сами найти такого мужа, как мой папа?
— Аллах, я даже не могу себе этого представить! — натянуто улыбнулась Рания.
— Это их обычаи, моя принцесса, — возразила дочери Жади. — На Западе люди женятся на тех, кого выбирает их сердце.
Саид метнул в сторону жены ревнивый взгляд.
— Мне не нравятся такие обычаи, — смешно поморщила носик девочка. — Старшие лучше знают, кто достойный жених, а кто нет. Я уже попросила дядю Али найти мне мужа, похожего на моего папу. Он подарит мне много золота, ИншаАлла!
— Главное, чтобы он тебя любил, Хадижа, а ты любила его, — сказала ей мать.
— Конечно, он будет меня любить! Разве дарят золото тем, кого не любят? И я буду любить его, как же иначе?
— Хадижа, дорогая, не отвлекайся на разговоры, — мягко, но в то же время решительно прервал ее рассуждения вслух Саид, — ты опоздаешь в школу. Жади, нам нужно поговорить после завтрака.
— Да, Саид, я готова, — Жади опустила глаза в смятении и поставила чашку с чаем на стол.
— …Итак, я хочу знать твой ответ, — дождавшись, пока домашние покинут их, вопрошал Саид жену. — Ты по-прежнему хочешь развода?
— Неужели ты вправду отнимешь у меня дочь? — в глазах Жади, точно маленькие бриллианты, блестели слезы.
— Не я ее отниму, — ее муж был непреклонен, как скала, и холоден, как лед. — Ты сама от нее откажешься. Таковы наши обычаи, Жади.