Она поднимает руки, показывая мне свои маленькие пальчики.
— Любимый цвет Коула — розовый.
— Тогда ему понравятся твои ногти.
Она кивает.
— Вот почему я выбрала этот цвет.
Селеста подходит к нам, кладет свой мобильный в карман.
— Ну, Лилли, я только что говорила с Коулом. Мне пришлось умолять и обещать, что ты будешь в постели к восьми тридцати, но он сказал, что ты можешь остаться еще на одну ночь.
— Ура. — Она вскидывает обе руки над головой.
Наверное, это потому, что он устраивает вечеринку. Селеста смотрит на меня.
— О, вау, Остин. Мне нравится твоя прическа.
Я смотрю на себя в зеркало.
— Правда? Я полагала, другое.
— Это прекрасно. — Она берет меня за плечи и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо. — Ему понравится.
Я хмурюсь.
— Я делала это не для него.
Она улыбается и похлопывает меня по плечу.
— Как скажешь, дорогая.
Я оглядываю себя в зеркале и вздыхаю. Думаю, не повредит попытаться произвести на него впечатление. Он же мальчик, в конце концов. Все мужчины думают своим членом.
— Куда мы пойдем после того, как уедем отсюда? — спрашиваю я ее.
— Куда захочешь, — просто отвечает она.
Я улыбаюсь.
— Мне нужно что-то надеть сегодня вечером. Что-нибудь красное. — Она кивает головой, когда женщина подходит к ней сзади.
— Селеста? — Она поворачивается и раскрывает объятия.
— Элли.
— Что ты задумала? — спрашивает ее подруга, отстраняясь.
— Я гуляю со своей падчерицей. — Она поворачивается и делает жест в мою сторону. — Элли, это Остин. Остин, познакомься с моей подругой Элли.
Улыбка подруги исчезает с ее лица, когда ее глаза встречаются с моими, и она снова смотрит на Селесту.
— Падчерица? — спрашивает она тихо, как будто я не слышу.
Селеста кивает и мягко улыбается.
— Да. Она проведет остаток своего выпускного года с нами.
— О, — Она поворачивается ко мне лицом. — Приятно познакомиться. — Она кивает и отстраняется от меня, поворачиваясь назад, чтобы пошептаться с Селестой. Она кладет свою руку на руку Элли, и они уходят.
Я поворачиваюсь и улыбаюсь смущенной Лилли.
— Как насчет перекуса? Я видела внизу кафе, где продают печенье.
Она взволнованно кивает, ее карие глаза загораются.
— Мне нравятся те, что с кокосом.
— Что? Не может быть. Мне тоже.
Она хихикает, и я смеюсь, не обращая внимания на Селесту и ее подругу, которые, без сомнения, обсуждают меня и то, откуда, черт возьми, я взялась. Никто в этом городе, наверное, даже не знает, что у Брюса Лоуза была дочь, кроме тех, с кем я познакомилась, когда мне было семь лет. И большинство из них, вероятно, уже давно уехали.
_________________________________
Уже десять тридцать, когда я наконец подъехала к дому Коула. Дик прислал мне адрес час назад. И я старалась не думать о том, что Коул дал ему мой номер. Как будто этот ублюдок был слишком занят, чтобы самому написать мне сообщение.
Дом такой же большой, как и дом моего отца, но я не удивлена. Я паркую ярко-красный BMW, который купил мне отец, у входа и выхожу из машины. Вечерняя прохлада заставляет меня вздрагивать. Днем температура поднимается до середины пятидесятых, но ночью становится холодно. К счастью, это дает мне повод надеть длинные рукава, чтобы прикрыть швы.
Я купила тонкий темно-красный свитер, который свисает с плеч, а под него надела черную майку. Я надела его в паре с черными узкими джинсами и черными туфлями на высоком каблуке. И завершила образ красной помадой. Мне неприятно признавать, что я старалась немного больше, и все это ради Коула. И тогда это меня разозлило. Но, конечно, я не изменилась. Вместо этого я еще тридцать минут потусовалась у себя дома, зная, что буду позже, чем он заявил.