Аня в рядах подпольного сопротивления. А я туда не хочу. Нам не по пути? И я туда же — либо чёрное, либо белое.
— А мне плевать, — решил вдруг я. — Я дождусь и глупостей делать не буду.
— Ты о чём?
— Мы сегодня должны были ко мне поехать.
Сергей засвистел, Паша выставил пятюню, но я её не дал.
— Пошляки хреновы. Её кто-то обижает, может ей ночевать негде, — хотя я сам в это не верил. — Посмотрели бы фильм и потрындели бы за жизнь.
Я, наконец, взялся за пиццу и от остроты слёзы полились из глаз.
— Смотри ты, Макс расплакался, — захохотал Серёга. — Дружище, всё будет хорошо!
— Иди в жопу, это пицца острая, — я похыкал, запил пивом, лучше не стало, но желудок был доволен. — Аня попросила высадить её раньше и вела себя странно, просила дождаться.
— Может бывший написал? — предположил Пашка.
У неё не было в руках телефона.
— Может и написал, — отозвался я эхом. — Сказала не делать глупостей. Давайте, ребят, вы у меня умные: какие глупости можно сделать? А то у меня с фантазией туго.
— Например идти в Нексус на следующий день после теракта? — хохотнул Паша.
— Ещё можно сопротивляться при аресте и дверь не открывать, — предположил Сергей.
— Я не сопротивлялся при аресте.
— Врать следователю? — пожал плечами Паша.
А вот это было. Но это уже совершённые глупости.
— А что можно учудить?
— Понимаешь, Макс. С твоей фамилией ли не знать, что поступок: он глупость и не глупость в суперпозиции. Определить, что это из двух можно только совершив его, — заметил Сергей.
— То есть, чтобы не совершать глупостей, — стал делать я вывод, — нужно ничего не делать?
— Точняк! — обрадовался Паша.
— Ну ты голова, — похвалил меня Сергей.
— Да это ж легко! — обрадовался вместе с Пашей я.
Мы смотрели анимэху про масштабные сражения и дворцовые перевороты, много смеялись, травили байки, а Паша с Сергеем вспоминали колягу, в которой вместе учились. В одиннадцать тридцать уехал на работу Серёга, ближе к часу свалил Пашка, я ещё позалипал в телефон и отправился спать.
Я открыл глаза. Я понимал, что я всё ещё сплю, но сон был реальным.
Зал торговых автоматов. У меня в руках «майонез» — яркая большая упаковка с изображением яиц, горчичных шариков, блендера и ещё всякого по мелочи. Широкомордый мужик с короткой щетиной направил в мою сторону пистолет.
— Не трогай его, — раздался холодный голос Ани.
Мужик напрягся. Я же словил стресс кролика и не был в силах пошевелиться.
— Почему? Он свидетель, он всё видел.
Что я видел? Свидетель чего?
— Ты её слышал, Игорь? Не тупи! — ещё один женский голос сбоку. Я повернул голову, увидев длинноволосую чёрненькую с узкими глазами.
— Ну и что тогда делать? — развёл руками мордоворот Игорь.
— Я ему память сотру, пусть живёт.
— Ой, Аня, откуда такая жалость к… как ты нас называешь? Смертные?
— Он миленький, — залилась она краской и совершила несколько пассов руками.
Я проснулся, садясь в кровати. Был ещё час до начала рабочего дня. Ощущение после сна было немного паршивым. Она была там, она была среди них, она командовала ими. Аня, моя Аня. Или всё же не моя? Нужно было её увидеть, услышать её версию истории, понять её и принять! Или не принять, но об этом даже думать было больно.
Не делать глупостей — не делать ничего.
Я открыл программу по учёту времени на работе и зарегистрировал себе ещё один больничный. Своих предупредил, что до понедельника отлежусь и буду бодр и свеж. Сам же плюхнулся дальше в кровать, глядя в потолок.
Пролежал я не долго. Сходил, почистил зубы, переоделся во всё чистое, принялся пытать свой желудок, чего бы хотелось его величеству сегодня на завтрак. На завтрак его величество желал стейк со свежими черри. А черри, естественно, у меня не было. Я нырнул в коридор в поисках сандалий, как входная дверь распахнулась.