— Как и ты.
Уголок его губ дёрнулся, а в коридоре снова послышался звонкий смех и крики Розали.
— Мне пора.
— Знаю, — нехотя выдавила Гермиона, так и не отступив от него.
Они дышали одним воздухом, тепло его руки грело кожу даже без прикосновения. Но Драко разрушил их момент, резко отстранившись и пропустив Рози вперёд, чтобы та успела подбежать и обнять ноги мамы. Он коротко улыбнулся им обеим, поймал грустный блеск в глубине зрачков Грейнджер и довольно быстро покинул комнату, а затем и квартиру. Он слишком боялся, что ему захочется остаться… Противиться этому не было сил.
А Гермиона была уже слишком занята дочерью, чтобы его остановить.
*
Все дела Грейнджер следующие два дня вела из дома, пока Розали окончательно не поправилась. Несмотря на все лекарства, всегда оставалась вероятность, что ребёнок снова свалится с температурой, но с иммунитетом этого маленького существа, которое никак не находило покоя, сомневаться в выздоровлении поводов не было.
И всё же Гермиона осталась. Вести все встречи через звонки и камин было сомнительным удовольствием, но зато готовить для дочери завтраки и обеды, читать с ней, смотреть мультфильмы — совсем другое дело. Время рядом с Рози всегда приносило ей радость, с первого дня жизни и по нынешний день, и будет всегда.
Но пришло время собирать чемоданы, и Грейнджер вынуждена была позвонить родителям, чтобы те перебрались из своего уютного загородного коттеджа к ней в квартиру. Им она доверяла больше, чем кому-либо, особенно в плане своей дочери.
— Ты уверена, что не хочешь отвезти её к Рональду? — спросила мама, помогая Гермионе укладывать костюм в небольшой чемодан, пока Министр выбирала между чёрным и белым платьем на ужин в первый день конференции.
— Нет. Он должен был отдавать себе отчёт в том, что говорит и как. Я не повезу её к нему и, тем более, не позволю Браун о ней заботиться.
— Возьми чёрное, — подсказала женщина и вздохнула, отвечая на слова дочери. — Ты уверена?
— Я посоветовалась с Драко. Он сказал, что ничего такого в этом нет. У Рози больничный на всю неделю, поэтому пусть остаётся дома, — Гермиона аккуратно свернула угольно-чёрного цвета платье, чтобы и то отправить к другим вещам. — Ей сейчас ни к чему переезды с одной квартиры на другую — это раз. И если Рон так умело пользуется ею в обвинениях, то где гарантия, что он не начнёт продвигать ей мысль о том, что я плохая? Я не хочу, чтобы она была замешана в этом.
— Может быть, ты и права, — вздохнула Миссис Грейнджер, добавляя пару каблуков в багаж. — Что думаешь насчёт конференции? Как пройдёт?
— Ожидаю лучшего. В этот раз я еду с более существенными результатами.
— Ты по-прежнему очень нагружаешь себя. Пообещай, что возьмёшь отпуск, когда всё это закончится, — женщина строго посмотрела на Гермиону, и та скривила губы. — Гермиона.
— Ладно, — сквозь зубы проговорила она, осматривая свой багаж. — Вроде всё. Мерлин, лишь бы всё было в порядке, пока я буду в отъезде.
— Не переживай. Мы с твоим отцом будем охранять это место как крепость.
— У тебя тут охраны в четыре раза больше, чем у меня обычно. Уж надеюсь, что тут будет крепость.
Миссис Грейнджер тихо рассмеялась и вытянула руки вперёд, а Гермиона только и успела, что подойти к ней и окунуться в тёплые материнские объятия. Ей так этого иногда не хватало — простой безусловной любви. Не было в ней ни скандалов, ни интриг, только искренность. Такая, что душа наизнанку, и никакой лжи.
— Во сколько вылет?
— Машина уже ждёт внизу, — прошептала девушка, крепче обнимая маму. — Вы здесь точно справитесь?
— Мы всегда рады Изабелле, если захочешь её прислать нас проверить.
— Увы, она едет со мной. Я потому и переживаю, что проведать вас тут толком и некому.
— Малфой тоже с тобой?
— Настоял, — улыбнулась Гермиона. — Сказал, что даже цвет моего платья будет иметь значение.
Женщина отстранила от себя дочь, всё ещё держа руки на её плечах.
— Будь аккуратна. И не позволяй никому нападать на себя.
— И вы. Пиши мне.