Пока он говорил, Гермиона ощутила, как гулко застучало в груди её сердце. Джастин, конечно, не Гарри Поттер — за ним не выслали бы эскадру пожирателей. Но в отличие от Гарри в его выживании также никто не был заинтересован. Мерлиновы кальсоны, его и защитников в лучшем случае просто прикончили бы, а в худшем — попытались бы разузнать что-то об Избранном с помощью излюбленных садистских методов. Участвовать в таком опасном вояже было попросту безрассудством! Гермиона взглянула на Люпина, который рассказывал об их горе-переправе через Ла Манш так, будто не понимал всей серьёзности положения. Он только прикидывается идиотом?! Ей жутко захотелось прямо сейчас пихнуть в плечо этого несносного мальчишку в теле взрослого мужчины, который продолжает пренебрегать правилами и условиями в тщетных попытках сделать этот мир чуть лучше, чем он есть, при этом рискуя собственной шкурой. Пришлось набраться максимального такта и вздохнуть полной грудью.
— Ох! — Гермиона закатила глаза и продолжила почти рассудительно. — Мы же с тобой обсуждали, что ты не будешь участвовать ни в каких рискованных операциях. Чем меньше людей тебя видят, тем лучше.
— Не волнуйся, за мной не было хвоста, — Люпин попытался было оправдаться.
— Как будто меня хвост волнует!
Звон её голоса рассеялся в продолжительной паузе. Гермиона отвернулась, но от гнева была не в силах сосредоточить внимание на каком-либо конкретном предмете. Тяжёлое дыхание разбивало тишину в осколки недосказанности. Он что, вправду думает, что она испугалась, что его выследили? За ними и так целыми днями наблюдали, так что, пожиратели уже знали об их местонахождении. Неужели ему не приходило в голову, что она просто волнуется за него?
— Я привёз тебе подарок.
На его лице проскользнула виноватая улыбка. Не найдя сопротивления, Люпин выложил на стол квадратную коробочку размером с его ладонь, перевязанную алой лентой.
— Ремус… — Гермиона взглянула на неё, вяло попытавшись возразить.
— Тсс, — Люпин накрыл её руку своей ладонью и положил ближе к коробке. — Открой.
Вынужденная повиноваться, Гермиона развязала узел ленты, а затем откинула крышку. На дне коробки было темно. Или просто в тусклом свете кухни ей не сразу удалось разглядеть содержимое. Впрочем, уже через несколько минут она услышала тихий шорох и почувствовала пальцами вибрацию. Что-то в коробке задвигалось. Дай Бог, чтобы это оказались не сюрпризы из лавки Фреда и Джорджа, подумала Гермиона. Таких фокусов она сегодня уже не вынесет. Вопреки её ожиданиям из коробки медленно начал выползать крохотный стебелёк: он был очень похож на настоящий, но двигался так быстро, что трудно было понять, работает ли здесь какой-то механизм или он просто зачарован. Побеги в ускоренном темпе поднимались вверх, твердели и расширялись. Затем на них появились почки и листья — сочные и напитанные насыщенной зеленью. Гермиона хотела было спросить, что за странное растение привёз ей Люпин, когда заметила, что перед её глазами распускается пышный бутон кроваво-красной розы. Никогда прежде ей не приходилось видеть таких красивых цветов.
— Она цветёт каждый день, — произнёс Люпин, разглядывая розу с осторожным придыханием. — Мне хотелось привезти тебе что-то красивое.
Его пальцы невесомо погладили её, и от этого прикосновения Гермиона почувствовала дрожь во всём теле. Что это с ним? На щёки брызнула краска, сравнимая с распустившимся цветком. Тепло растеклось по коже от места прикосновения. Если Люпин хотел таким образом загладить перед ней свою вину, то он оказался мастером извинений. Гермиона моментально оставила все прежние тревоги. Их место заняла тягучая нежность.
Бархатный бутон, распалявший вокруг себя сладостный аромат, дурманил разум. Среди лепестков притаился мечтательный трепет. Гермионе и раньше дарили цветы, разумеется, но эта роза казалась самой невероятной, самой волшебной из всех, что ей когда-либо приходилось видеть. Как просто всколыхнуть девичье сердце!
Сентиментальный настрой мог бы затянуться, если бы не тяжёлый вздох Люпина. Он отвёл взгляд в сторону, словно вспомнил о чём-то, что укололо его изнутри. Пелена очарования рассыпалась в пыль.
— Что-то ещё? — Гермиона неуверенно вскинула брови. — Говори, я вижу, что-то ещё случилось.