Доктор торговался. Всё, что он мог, — как можно дольше сохранять иллюзию о последней, самой главной его тайне. Мучительно, медленно, отчаянно. Стена из азбантия была непреодолимой преградой для кого угодно, но только не для Доктора. Как птица из сказки братьев Грим, он точил свою алмазную гору 4 миллиарда лет, умирал и возрождался, чтобы продолжить своё дело. Доктор знал, что на кону. Ведь Клара, навсегда поселившаяся в его мыслях, говорила ему не сдаваться.
От грустной песни Орфея остановились даже холодные волны Стикса. Души умерших окружили его, стеная и восхищаясь его искусством. Сдался наконец сам хмурый Харон: он пустил Орфея в лодку и повёз через реку, пока тот пел. В царство мёртвых Орфей ступил без единой тени сомнения.
Это был Галлифрей. Большая оранжевая планета, снившаяся ему и в мечтах, и в кошмарах. Так он и думал: повелители времени вздумали таким образом добраться до него. Стало быть, они в отчаянии и он имел полное право им воспользоваться.
В большом мрачном дворце восседал царь Аид с прекрасной своей женой Персефоной. Они чувствовали приближение Орфея, потому ждали своего гостя. Посмотреть на него собрались все обитатели подземного царства: бог Смерти с большим чёрным мечом и его слуги Керы, отнимавшие жизни доблестных воинов во время битв, его младший брат Гипнос — бог Сна, чьё зелье заставляло заснуть самого Зевса, крадущая по ночам детей Ламия и много разных тёмных тварей. Никого из них Орфей не испугался.
Стоило ему приблизиться к трону, как Аид одарил его грозным взглядом.
Лорд президент жутко боялся появления Доктора. Он послал за ним несколько отрядов, но те не вернулись. Тогда Рассилону пришлось явиться к старому сараю самому. Там, среди песка и пыли, он был навечно разбит Доктором, не взявшим в руки оружие ни на минуту. У него было кое-что посильнее.
И тогда Орфей снова запел. Он пел о своей любви к Эвридике, о её чудесных глазах и смехе. Все страдания, все тяготы своей жизни без любимой он вложил в свою песню. Когда он кончил, прекрасная Персефона не могла сдержать слёз. Аид, посмотрев на супругу, обратился к гостю:
— Зачем пришёл ты в царство мёртвых? Твой срок ещё не вышел.
Орфей склонился перед царём и рассказал ему свою историю.
— Прошу защиты у тебя, царица, — обратился он к Персефоне. — Ты знаешь цену земного счастья, а Эвридика так мало прожила и не успела насладиться жизнью. Без неё мне ничего не нужно! Отдайте мне её или примите мою голову.
Идея выманить Клару из её временной линии под предлогом помощи была достаточно убедительной для таких болванов, как этот генерал. Доктор, стараясь унять дрожь во всём теле, ждал, когда она выйдет из капсулы.
— Что происходит, Доктор? — Клара тут же почувствовала, что что-то не так.
— Вы должны сказать ей, — напомнил генерал за спиной. — Мы всегда говорим.
Он перехватил вопросительно-настойчивый взгляд Клары. От неё ничего невозможно было скрыть! Ему пришлось рассказать про пульс, всё-таки скрыв самое главное. Ничто не должно было помешать его плану. Доктор пообещал себе, что заберёт её отсюда, и теперь, несмотря ни на что, не собирался уходить без неё. Выстрел был всего лишь отвлекающим манёвром перед тем, как он снова решил сбежать.
Аид согласился отпустить Эвридику при одном условии: Орфей не должен был её видеть до выхода на свет. В душе музыканта тут же расцвела надежда. Он дал своё согласия без промедления.
— Она пойдёт за тобой, но ты — ты не должен оглядываться. Стоит тебе обернуться — ты потеряешь её навсегда! — напомнил ему царь.
Когда Орфей вышел из залы, он ещё не знал, что его ожидало самое сложное испытание. Соблазн оглянуться был слишком велик.
Он угнал ТАРДИС. Снова. Там в монастыре, пока Доктор ковырялся с кодом, Клара рассматривала его и не могла узнать. Слова Охилы поразили её.
— Четыре с половиной миллиарда лет? — её робкий шёпот болезненно прозвенел над ним. — Я была мертва и… Зачем? Зачем ты издевался над собой?
Доктор взглянул на неё с испугом. Разве она не понимала? Разве не очевидно, что всё это он проделал для того, чтобы спасти её? Он наступал на горло смерти, бесстрашно рисковал собой, подверг себя настоящей пытке. Ради кого человек может быть способен на такое самопожертвование? Даже если бы ей нужны были объяснения, для них не было времени. Стоит тебе обернуться — ты потеряешь её навсегда!
Дорога до Стикса пролетела в один миг. Орфей бежал вперёд и старался даже не думать о том, что оставалось за его спиной. Харон молча перевёз его обратно. До чудесного живого мира оставалась лишь небольшая лестница.