Правда, пробыл там Адриан не дольше десяти секунд. Когда парень вернулся в холл, его щёки были ярко-розового цвета. Маринетт отстранённо подумала, что ей нравится этот оттенок.
— Наверное, нам лучше пойти без них, — кашлянул Адриан, потерев кончик очаровательно розового носа. — Как ты и… говорила.
Маринетт кивнула, ощущая небольшое неудобство: она всё ещё не отняла руку ото рта. Когда чуть дрожащая ладонь отодвинулась от её лица, Адриан прикипел взглядом к её губам. Это было так выразительно, что Маринетт ощутила, как лёгкий приятный спазм прошёлся в низу её живота, а сама Дюпэн-Чэн начала растворяться в собственном смущении.
Маринетт благодарила всех богов за то, что библиотекари были слишком заняты с перестановкой книг. Было бы крайне неловко, если бы взрослые увидели её с Адрианом смущение. И очень, очень стыдно, если бы они застукали Нино и Алью. Совершенно точно по правилам библиотеки делать что-то такое между шкафами было категорически запрещено.
— Ну, — натянуло улыбнулся Агрест, — хорошо, что библиотекари заняты, да?
— Я тоже о-об этом подумала…
Казалось, это было невозможно, но подростки покраснели ещё сильнее. Адриан откашлялся и жестом предложил Маринетт выйти. Несмотря на собственное смущение, он традиционно по-джентльменски придержал для девушки дверь.
— Т-тут недалеко был парк. Подождём их там. Хорошо, Маринетт?
Дюпэн-Чэн только кивнула. У неё совершенно не было сил, чтобы вытолкнуть из глотки хотя бы одно слово.
Возможно, вся эта ситуация не была бы такой травмирующей и не смущала бы Маринетт настолько, если бы рядом был кто-то другой. Кто-то не-Адриан, в которого она слишком влюблена.
Они дошли до парка и уселись на разных концах лавочки. Маринетт ещё и отвернулась от Адриана, чтобы не видеть его. От стыда у девушки наворачивались слёзы на глаза.
Вот с Котом они бы, наверное, посмеялись бы над произошедшим. Конечно, вряд ли Маринетт смогла бы удержаться от мучительно-красных щёк, но Нуар точно бы разрядил атмосферу парой каламбуров. Наверное, он бы легче отнёсся к произошедшему, потому что иногда в кошачьих шуточках проскальзывали достаточно откровенные намёки.
Но Адриан… Маринетт была готова упасть на асфальт и биться головой о чёрную твёрдость. Почему? Почему?! Почему Адриан и почему именно эта ситуация?!
А ещё Маринетт не могла отвязаться от мысли, что Адриан тоже узнал звуки. А это значило, что он тоже смотрел видео. Или, может быть, даже сам делал что-то…
О, да ради бога, Маринетт знала, как это называется! Секс! А в библиотеке Алья делала Нино минет! Минет!
Она прижала руки к щекам и прикрыла глаза. После того, как Маринетт наконец назвала «что-то» своим именем, стало немного легче. По крайней мере, грудь уже не распирало от стыда, а в глазах не стояли слёзы. Поэтому она ещё несколько раз произнесла это слово про себя, пытаясь успокоиться благодаря терминологии.
— Я отойду, — предупредил Маринетт Адриан.
Девушка, не глядя на своего кумира, мотнула головой. Она даже глаза не открывала, слишком сосредоточенная на успокоении собственных нервов.
Алья, конечно, тоже хороша. Даже не рассказывала подруге, что отношения с Нино давно, — очевидно же, что ОЧЕНЬ давно, — вышли за пределы не только нежного «мы держимся за руки», но и вывалились за границу «я не стесняюсь его целовать»! Везде целовать! И Сезер придётся очень потрудиться, чтобы объяснить, почему Маринетт не знает ни одной детали её отношений с Нино!
Несколько глубоких вдохов позволили Маринетт успокоить ток крови. В голове перестали шуметь молоточки, пальцы больше не подрагивали. На пробу Дюпэн-Чэн открыла глаза, и чуть не свалилась с лавочки: прямо перед ней на корточках сидел Адриан. В руках у юноши было два рожка с лимонным щербетом. Щёки Агреста всё ещё украшал яркий румянец.
Но, по крайней мере, на его губы вернулась обычная спокойная улыбка.
— Держи, — он протянул Маринетт один из рожков. — Это поможет нам, кхм, охладиться.