Маринетт осторожно протянула руку и погладила Нуара по голове. Как обычно, быстрым и немного нервным жестом, ероша светлые пряди. Вот только Кот не замурчал и не подставился под это прикосновение. Так и не двигался, пока Маринетт не отняла руку, разглядывая её.
— Ты разочарован, да? — убито спросила девушка. — Думал, что Ледибаг — это кто-то другой? Извини…
— Глупостей не говори, — мотнул головой Кот, наконец улыбаясь. — Просто думал, что это даже забавно. Конечно, кто, если не ты?
Он придвинулся ближе и обнял Маринетт. И наконец замурчал.
Облегчение, которое ощутила Маринетт в этот момент, было не передать словами. Наверное, если бы её организм не паниковал из-за недостатка жидкости, она бы даже разрыдалась от облегчения. Но тело протестовало такой глупой потере драгоценной воды, так что на глазах у девушки выступило всего несколько слезинок.
Нуар стёр их нежным жестом и мягко фыркнул.
— Ну что ты, Принцесса? Всё же хорошо?
Маринетт кивнула, по-детски растирая глаза кулаками.
— Хорошо. Только… не так я хотела раскрыться.
Кот закатил глаза.
— Слушай, судя по тебе, ты вообще никогда раскрываться не планировала, так что ситуация пошла мне на пользу, мурцесса. Багинетт. Теперь я буду называть тебя Багинетт!
Он выглядел настолько довольным собственным маленьким каламбуром, что Маринетт невольно улыбнулась. Нуар никак не комментировал их отношения: ни как с Ледибаг, ни как с Дюпэн-Чэн. И Маринетт была ему за это благодарна.
Она сама не совсем понимала, как же так вышло, что она завела крепкую дружбу с Котом в обеих своих ипостасях, и почему же она не объединила в его сознании два своих обличья, пока могла сделать это сама. Но, видимо, миру не понравилось, что она в каком-то смысле обманывает котёнка… и вселенная решила проблему по-своему.
Маринетт сползла с кресла и обняла Кота. Нуар, ни секунды не мешкая, прижал её к себе и с лёгкостью поднял на руки. Он сел в кресло и усадил подругу себе на колени, успокаивающе поглаживая девичью спину.
— Ну-ну, Багинетт, всё хорошо. Ты здесь, я здесь, твой большой фанат где-то очень далеко, и в скором времени ему очень не поздоровится. Жизнь прекрасна и замечательна, не находишь?
Маринетт уткнулась лицом в грудь Нуара и кивнула. События вчерашнего дня превратились в её голове в неясную мешанину, и она совершенно не представляла, как разобрать осколки событий и сложить их в нормальную картинку. Голова болела, язык был сухим и неповоротливым, из-за кратковременного стресса хотелось спать или просто полежать. Тикки носилась вокруг ярким красным всполохом и совершенно не успокаивала; квами слишком нервничала сама, чтобы стать для Маринетт привычным оплотом умиротворения и стабильности.
Зато Кот, напротив, был твёрд и надёжен, как крепостная стена.
Маринетт поудобнее устроилась в его руках и расслабилась, позволяя Нуару удерживать её.
— Я ничего не помню. И всё ещё хочу пить.
Кот хмыкнул.
— Ну, чтобы принести тебе попить, мне надо встать.
— Ладно, жажда отменяется, потерплю. Но вот про вчера я серьёзно.
Осторожные прикосновения и поглаживания Нуара были наполнены заботой и понятным для Маринетт трепетом. Наверное, если бы она могла так же спокойно гладить любовь всей своей жизни, — это она про Адриана, если что, — то касалась бы его точно так же, самыми кончиками пальцев. Она бы просто боялась притронуться слишком сильно, слишком интимно. Потому что в таком случае сахарная мечта могла распасться, и Адриан бы исчез. Просто пуф, и растворился бы.
Наверное, Кот думал о том же, когда гладил её. Ведь Маринетт — это его мечта, его Ледибаг.
…ну или он просто слишком о ней переживал, что тоже невероятно приятно.
— Ты уверена, что хочешь знать про вчерашнее?
— А что, вчера происходило нечто особенное?
Она немного отодвинулась, чтобы посмотреть Коту в глаза. Тот, на удивление, отвёл взгляд и покраснел. Это было не просто смущение, это было нечто более всепоглощающее: краснота началась от ушей и кончика носа и поползла по щекам, скулам, шее, разбавляясь на коже и сливаясь в одно нежно-розовое пятно.
Маринетт обеспокоенно поёрзала на коленях Кота, и Нуар издал нервный смешок.
— Кот? — нервно позвала она.
— Да, Багинетт?
— Что вчера было?
— Ну, я подрочил у тебя в ванной. Дважды, если быть точным.
Маринетт захлопала ресницами, уставившись на абсолютно красного Нуара. Он… что? Подрочил?
Что?