Но если это правда…
— Можешь спросить его сама, — Кари отходит в сторону, и я замечаю приближение Рева. Не могу сдвинуться с места, пойманная его ласковым взглядом.
«Ты завершил свою миссию».
Что, если Рев не может войти в Выжженные земли, потому что, пускай он не святой и не идеальный, он выполнил главную цель, для которой был создан ад фейри. Что, если он уже победил свой главный порок — всепоглощающую ненависть ко мне?
Что, если прощение было испытанием Рева, позволившим отпустить грехи, в соответствии с магическими правилами Выжженных земель?
Сглатываю ком в горле. Если моя теория верна, то я не просто потрясена тем, что он смог меня простить… Я опять разрушила его жизнь. Если теория верна, то именно из-за меня Рев не может войти в Выжженные земли.
Рев
Кейлин бледна, как привидение, когда я подхожу к ней.
— Ты в порядке? — тихо спрашиваю её.
— Да, — шепчет она.
Платье цвета морской волны чудесно сидит на её фигуре. Мой взгляд останавливается на бокале в её руке. Светло-красное игристое вино. Прищуриваюсь, внезапно вспомнив давний эпизод.
Милая фейри в чёрном платье и маскарадной маске, которая не могла выбрать напиток на балу Светящегося двора. И я предложил ей попробовать именно это вино.
— Что-то не так? — Кейлин замечает мою реакцию.
— Нет, всё нормально.
Это уже неважно. Мне тогда показалось, что я встретил свою истинную, но затем потерял её.
И это оказалось правдой.
Я был прав все эти годы.
Теперь я встретил её снова. Я узнал, кто она. И в ней идеально всё, если забыть про то, что она сделала десять лет назад. Если забыть, что у нас не может быть будущего.
— Как тебе вино? — вежливо интересуюсь.
— Неплохо. Хотя вино — не мой напиток, если честно.
— Ты больше по коктейлям?
Она улыбается, и моё сердце тут же откликается.
— Видел, да?
Я только и делаю, что смотрю на неё, но не признаюсь в этом. Скоро Кейлин придётся покинуть мир фейри. Она останется лишь прекрасным воспоминанием. Я беру такой же бокал каллавэйского вина, как и у неё. Хочу, чтобы в моей жизни навсегда остались маленькие напоминания о ней, за которые я смогу держаться. В том числе это вино.
Я поднимаю бокал, она осторожно протягивает свой, чтобы мы чокнулись с тихим «дзинь».
— За воспоминания, — произношу я.
Она недоумённо хмурится.
— Какие воспоминания?
Сглатываю.
— Об этом самом моменте. Чтобы было что вспомнить, когда это всё закончится.
Её брови поднимаются от удивления, губы приоткрываются, но во взгляде возникает лёгкая грусть. Это невинное выражение крайне редко появляется на её лице. Его я тоже хочу запомнить.
Я хочу запомнить всё, кроме её разочарования после моих слов в карете. И пустоты в глазах, когда она в одиночестве проходила через толпу.
— Этого они не смогут у нас забрать, — добавляю я.
— И сами мы разрушить не сможем. Оно навсегда останется с нами.
— Ты уловила суть, — улыбаюсь я. — А теперь скажи мне, что бы ты хотела запомнить из этого вечера?
Её щёки алеют, она опускает взгляд в пол, но быстро берёт себя в руки.
— Честно говоря, я до сих пор поверить не могу, что я здесь. В Верховном дворе… Это поразительно.