— Здравствуй, милая племянница.
— А кто Вы? — Саймон прерывает меня, пройдя вперед и встав передо мной, его меч направлен в грудь Рафа.
Мой дядя смотрит вниз, его улыбка увядает, когда он понимает, кто его допрашивает. Мои глаза сужаются, потребность защитить Саймона разгорается в моей крови, как огонь.
— Это мой дядя, Рафаэль Беатро, — я кладу руку на плечо Саймона. — А это Его Величество, — говорю я Рафу, мои глаза расширяются.
Саймон поднимает свой взгляд на меня, его янтарные глаза сверкают. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на него, впервые осознавая, что его глаза имеют поразительное сходство с Майклом.
Моя грудь сжимается изнутри.
Нет. Неужели он?
Дядя Раф смеется.
— Конечно, ты шутишь.
Я качаю головой.
— Нет, он король. Разве ты не знаешь, как приветствовать королевскую особу с уважением?
Грудь Саймона надувается.
— Да. Я король, — он вонзает острие своего меча в ногу дяди, и я подавляю смех, который хочет вырваться из меня. — Склонитесь передо мной.
Раф смотрит между нами, и с каждой секундой, когда он не подыгрывает мне, мой гнев растет.
— Маленький Лев.
Два слова, и мои внутренности оживают.
Мой позвоночник напрягается, ненавидя то, как мое тело реагирует на простой звук его голоса.
Саймон крутится на пятках, роняя меч и спотыкаясь, чтобы подбежать и поприветствовать Тристана, и я не могу удержаться, когда мое сердце сжимается, видя искреннюю привязанность во взгляде Саймона.
Он любит его.
И, возможно, он единственный, кто его любит.
Я поднимаю взгляд от Саймона и встречаю глаза Тристана. В моем животе порхают бабочки, а за ними следует страх, и мне хочется прогнать их. Я не хочу их.
— Это… — рука дяди Рафа тянется, чтобы схватить меня за предплечье, но его прикосновение холодно по сравнению с жаром от взгляда принца.
— Да, — я отхожу в сторону, освобождаясь от его хватки.
— Принц со шрамом, — шепчет он.
В груди все перекручивается.
— Не называй его так, — огрызаюсь я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.
— Почему он так смотрит на тебя? — спрашивает он.
Я выдыхаю и заставляю себя улыбнуться.
— Наверное, удивляется, почему я всё ещё существую. Он не самый большой мой поклонник.
— Хорошо, — выплёвывает он. — Продолжай в том же духе.
Он протягивает руку, и я просовываю свою ладонь в ее изгиб, стараясь не обращать внимания на то, как взгляд Тристана прожигает дыру в моей спине.
24. Сара Б.
Марисоль порхает вокруг меня, проверяя, чтобы мое платье развевалось в нужных местах и застегивалось там, где положено. Это последняя примерка перед тем, как я надену его завтра вечером на бал. И оно потрясающее. Черное кружево на кремовом шелке с оборками, утягивающими талию, и легким шлейфом. Короткие рукава подчеркнуты черными перчатками, которые заканчиваются чуть выше локтя, и я никогда не чувствовала себя более красивой.
Это то, что я бы выбрала для себя, если бы когда-нибудь собрала средства на такое показное платье. Но до недавнего времени это была не моя жизнь. У меня много великолепных платьев, но все они достались мне от матери, еще с тех времен, когда у нас были деньги и мы процветали. Те, в которых я приехала сюда, были предоставлены моим кузеном, так что мы не оповещаем людей, что, несмотря на то, что я дочь герцога, на самом деле я на мели. Король Майкл совсем не обрадуется, если узнает, что царственность осталась только в имени.
Более того, он откажется верить, что это его вина.
— Миледи, вы выглядите великолепно, — взвизгивает Офелия, сложив руки на груди и рассматривая меня.
— Спасибо, Офелия, — я улыбаюсь ей.
Ее невинность — это то, по чему я тоскую. Она всего на три года младше меня, ей всего восемнадцать, но кажется, что мы живем в разных мирах.
Наверное, так бывает, когда сталкиваешься с жестокостью, которую предлагает этот мир и люди в нём. И когда я рассматриваю Офелию, смотрящую на меня с благоговением, я возношу молитву, надеясь, что она сможет сохранить эту невинность как можно дольше. Ведь когда она уйдёт, её уже будет невозможно вернуть. Она просто будет болтаться в памяти как воспоминание, к которому ты стремишься, но которое всегда остается недоступным.