Наконец я встала и подошла к открытому окну. Луна стояла высоко в небе, поднялся ветер и хлестал деревья у подножия утёса. Странное ноющее чувство нарастало, наполняя мою грудь, скручивая мой желудок, омывая меня волной того, что как я знала, было желанием. Настоящее, подлинное, взрослое желание, которого я никогда раньше не испытывала. И мне это не понравилось.
Мне нужно было поесть. Я должна была оставаться сильной, если у меня был хоть какой-то шанс на спасение бегством. В холодильнике стояла огромное блюдо с салатом с сыром, мясом и нутом, так что я проглотила всё это, а затем вездесущую диетическую колу, которая становилась всё лучше при дальнейшем знакомстве. Как и архангел Михаил — и на этом пути таилась опасность. Я быстро приняла душ, переоделась и направилась к двери, когда луна ярко сияла над головой.
Мне нужно было ощутить морской бриз на запрокинутом лице, видеть, как луна освещает меня. Я чувствовала себя беспокойной, сексуальной, была не в ладах со своим телом и своей жизнью, и мне нужно было двигаться, бежать, работать над всей этой странной, тревожащей энергией.
Дверь была заперта. Я злобно уставилась на неё, но она была непроницаема для моего раздражения. Я проверила другую дверь, просто чтобы убедиться, но она, конечно же, тоже оказалась заперта. Люди открывали запертые двери с помощью пластиковых карточек, если верить фильмам. У меня их не было, но на кухне были и другие формы пластика, которые могли бы послужить этой цели.
Я нашла тонкую твёрдую лопатку и направилась обратно к входной двери, готовясь просунуть её в щель между дверью и косяком. А потом уставилась на неё в изумлении.
Щели не было. Дверь и рама были прочными, словно их вырезали из одного куска дерева. Она была запечатана — не было места, куда можно было бы просунуть лопатку.
Французские двери остались прежними, но стык между нами исчез, на его месте красовалось гладкое дерево. Но в них были застекленные панели, и в момент слепой ярости я схватила стул и швырнула его в дверь.
Стул отскочил назад, едва не задев меня. С проклятием я бросилась на дверь, но результат оказался таким же, за исключением того, что я приземлилась боком на диван.
Я знала множество ругательств. Достаточно посмотреть много фильмов, и вы быстро овладеете плохим языком. Вот я и обложила его трехэтажным матом. Этот грёбанный крысиный ублюдок запер меня здесь. При этом он наложил на двери и окна какое-то заклинание Вуду, чтобы я не смогла вырваться.
Я убью его.
Я с трудом поднялась из своей неуклюжей позы и уставилась на входную дверь. Рейчел настаивала, что я богиня. Если это так, то где, чёрт возьми, мои силы? Если бы я была древнеримской богиней войны, то, конечно же, смогла бы разрушить что-то такое простое, как замок?
Я знала латынь. Я знала одиннадцать языков и как раз изучала новые, когда меня пригласили в мамину комнату приёмов. Люди использовали латынь для заклинаний, не так ли? И для обладания неземной силы. И это, безусловно, был правильный язык для мифической Виктории Беллоны.
Я посмотрела на дверь и заключила небольшую сделку с самой собой. Если я смогу открыть эту дверь без топора или ключа, тогда я признаю, что я та, за кого они меня выдают — богиня войны, которая призвана сюда для сражения с армиями небес.
Латынь однозначно должна была подойти. Я не могла призвать Князя Тьмы, как это делают в фильмах о колдовстве, потому что у меня было сильное подозрение, что Князь Тьмы будет на стороне Падших. Что же касается обращения к богам, то, по-видимому, я была одной из них. В общем, однозначно надо останавливаться на латыни. Не часто употребляемое слово, такое как aperire — открыть. Мне нужно было нечто более сильное. Erumpere5 должно помочь прорваться наружу. Императивная форма этого могла бы подойти, не так ли? Я окинула дверь злобным взглядом.
— Erumpite! — сказала я звенящим голосом.
Ничего не произошло.
— Effringito6! — я попробовала снова.
Ничего.
— Aperito!
Я уже готова была сдаться, как вдруг что-то кольнуло мои руки. Конечно, это было невозможно. Тем не менее, я встала и направилась к двери, на всякий случай…
Она открылась. Мне даже не пришлось дотрагиваться до дверной ручки. При моём приближении дверь просто распахнулась, оставшись приоткрытой, и я недоверчиво уставилась на неё.
Ну, это было определённо круто. По-видимому, всё, что мне нужно было сделать, это потребовать на латыни и вуаля. А я была очень, очень хороша в латыни.
Я проверила двери на пляж, но они всё ещё были заперты, и я решила не тратить своё время на них. Один путь к спасению был лучше, чем никакого, и было уже поздно. Я вышла из комнаты, двигаясь бесшумно, и направилась вглубь по коридору. Я была серьёзно расстроена. Как он смеет запирать меня?
Я как раз подошла к главному входу в здание, когда заметила слабый свет, идущий из тренажёрного зала. Мелькали тени, как будто там кто-то двигался, и я знала, кто будет там посреди ночи. Он не пошёл прямо в свою комнату после того, как запер меня. Он ушёл, чтобы избавиться от раздражения, которое бурлило в нём, разочарования, которое ровно также пронизывало и моё тело.
Будь у меня хоть капля мозгов, я бы убралась отсюда к чёртовой матери. С другой стороны, иногда быть дураком вполне нормально. Особенно если я могу насладиться выражением его лица, когда войду.