Скользнула в спальню, скинув куртку и обувь в коридоре, села на сбитой кровати с инструментом и стала вспоминать мелодию, зажимая аккорды. Пальцы вспоминали все быстро — за время занятий с Тианом в нормальной обстановке, имея возможность практики, ты стала делать значительные успехи, до сих пор не веря до конца, что у тебя получалось. И если раньше ты этим занималась, лишь ища поводов сбежать из дома лишний раз, то теперь… Тебе это действительно нравилось. Струны резали кожу, но успокаивали душу, а мысли находили конечные цели, дав понимание, что смущение вызвано близостью с тем, кого любила… Кто волновал касаниями, которых хотелось больше… И от собственных желаний, вспыхивающих на задворках сознания жаром слишком откровенных картин, кровь начинала кипеть, подбрасывая тебе чувства, которые ты могла бы охарактеризовать как стыд. И в то же время ты все равно продолжала позволять этим картинкам рождаться, бередить пульс сбитым ритмом, красть дыхание и сводить с ума.
Тиан вернулся в дом, замерев в прихожей тенью, чуть задев крыльями вешалку, застыл, слушая звуки музыки и улыбнулся клыкастым оскалом, определив на слух парочку ошибок. Зашёл к тебе, ворча что-то под нос о “нерадивых ученицах”, сел позади тебя и руки твои остановил своими, прижимая на грифе к струнам, показав, где и в чем ошиблась, хотя сам смотрел на сгиб твоей шеи, где под кожей билась теплым пульсом мягкая венка.
Вы словно два магнита тянулись друг к другу непреодолимой тягой.
Ты упрямо продолжила играть, хотя мурашками волны пробегали по коже, но Тиан не переступал черту, хоть и надолго задерживал руки на твоих. Опалял шею хриплым выдохом голоса. Крыльями мягко шелестел по ткани одеяла под вами…
К концу такого занятия пальцы дрожали и болели ужасно, но зато на душе устаканился относительный штиль, на который ты благодарно улыбнулась, убирая инструмент в чехол, пока Бастиан усаживался так, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза.
— Совсем неплохо мелочь. А то по первости я думал, что ты решила меня убить своим “талантом”, — фыркнул смешливо, ловя твой виноватый, но весёлый взгляд.
— Скорее уж самоубиться, струнами вскрыв вены, — проворчала в ответ, все былое ощущая как пережитый ночной кошмар. Но Тиан вдруг резко взял твои руки, чуть дернув на себя, вынудив охнуть и вскинуть голову к его лицу, исполосованному жилой молнии у рта и глаза, в котором вихрем пыльной бури затлело пламя.
— Не говори так, (Твоё имя). Я бы сыграл на струнах твоей души, ведь они звучат, как ветер в горном хрустале, — сорвался с хриплого тембра на шепот, полный какого-то страстного отчаяния, от которого захватывало дух. Он раскинул широко крылья, почти касаясь ими стен, но руки твои отпустил, хотя все ещё смотрел так близко, словно не знал, можно ли сделать что-то, похожее на вчерашнее, ведь он так сильно этого хотел… Настолько, что все изнутри выламывало, выворачивало наизнанку, отдаваясь болью в застарелом переломе крыла. Ты растерялась, не зная, что ему сказать на такое, а от очередного девятого вала смущения все же закрыла лицо руками, сжимаясь в комочек.
— Тиа-а-ан, что же ты творишь… Я умру от смущения, не найдя достойного ответа… Прости… Прости… Я вообще не могу оформить в слова все то, что творится внутри, — жалобно и тихо протянула, с силой, до цветных пятен давя на закрытые глаза, не имея смелости взглянуть на монстра, чей тонкий запах грозы и ветра будоражил душу.
— А? Так ты стесняешься? — монстра словно осенило, ведь он, глядя на твою реакцию утром, подумал, что все же мог совершить ошибку, надавил излишне, воспользовался моментом, за что себя откровенно костерил, но сейчас… Он ощутил такой прилив эйфории, смешанной с умилением твоей чистой эмоции, что начал тихо, низко курлыкать, словно большая гром-птица, довольно скаля острые зубы. Подняла на такой звук взгляд, залюбовавшись выражением искреннего счастья на лице Бастиана… Улыбнулась ему несмело, снова слегка цепенея, когда тот склонился ближе, носом поведя по твоей щеке, невесомо и ласково.
— Ох, гро́зы, я уж было начал думать, что пугаю тебя, утёнок, — тихо проворчал он, и не думая отстраняться. А ты фыркнула и виновато прикрыла глаза на миг…
— Никогда не пугал, Тиан… Мне просто так неловко. Я… привыкла к боли. И чувствовать… Любить… Это для меня совсем по-новому, — ответила сбивчиво, тут же понимая, что по сути призналась ему в чувствах. И вроде бы впору сетовать, ещё больше стесняться или гореть пожаром стыда, но нет. Вместо этого ты ощутила невероятное облегчение, от которого душа встрепенулась навстречу избраннику, согревая все изнутри, будто маленькое солнце взошло за сердцем.
— Любить меня не будет больно… И моя душа будет принадлежать тебе. Уже принадлежит, если честно, хммм, — признался в ответ монстр, лбом соприкасаясь с твоим и протяжно хмыкая, своим необычным вздохом показывая, насколько и ему теперь легче. И так приятно Тиану было чувствовать твою честность через касание, что он не сдержался теперь совершенно оправданно, толкнув собой на спину, чтобы поцеловать на правах пары.