— БЛЯЯЯЯТЬ!
Едва не теряя сознание от жгучей боли по всему телу, Дэйтрон стал столь быстро, насколько позволяло состояние, пытаться выплыть к берегу. Ноги отнимались, и банкир чувствовал, как начинает пузыриться кожа.
— Раз… Раз… Раз…
Наконец, берег. Вцепившись ногтями в багровые камни, орк рывками вытаскивал свою тушу из жидкости. Продолжая раз за разом выбираться на сушу, он, наконец, вырубился.
В эту ночь больше никаких видений не было. Только вездесущий мрак. Но это было куда лучшей альтернативой боли, нежели очередные сомнения в своей адекватности. Тишина, покой… и холод. Может, так и должно было всё закончиться? Удар молнии в воду, боль и вечный сон. А затем, здесь, в чужом мире, Турин пронзит Гуртангом грудь…
— НЕТ!
Ужасающий кошмар собственных мыслей прервался на перерыв для возвращения в реальность. Попытка подняться так же напомнила о том, что ожоги и переломы никуда не делись.
Онгрир, как и при прошлом покушении, сразу же отреагировал на пробуждение и, вскочив с насиженного кресла, принялся укладывать беспокойного аристократа назад. В воздухе висело его явное желание начать отчитывать за неосторожность, но он подавлял его, опасаясь настроить против себя и без того не слишком чувствительного банкира.
Последний и решил разрубить нависшую тишину.
— Насколько… всё херово?
— Слизистые и лицо быстро восстанавливаются, повелитель. А вот…
Не дожидаясь продолжения, орк сорвал с себя одеяло и увидел ноги, усеянные пузырящимися язвами. Он сдержал вопль, чтобы не подорвать собственный авторитет, и, повернувшись к управляющему, перебил его.
— Какие прогнозы дает лекарь?
— Всё заживет, но потребуется время… и останутся шрамы.
Вытерев с лица возникшую испарину рукой, которая выглядела не намного лучше ног, Дэйтрон вздохнул и вытянулся.
— Блять, я боялся, мне всё отрежут к хренам. Сколько я так лежу?
— Шесть дней.
— Кто знает о моем состоянии?
— Только ваши слуги, а также Наитемнейший и Гротхаур. Мальчику, который доложил мне, я заплатил, он никому ничего не скажет.
— Прекрасно…
Схватившись рукой за опору балдахина и встав на ноги, орк едва не прокусил губу, но от челюстей остались рожки да ножки.
— Блять… фееричное возвращение откладывается.
— Вам… тебе нельзя ходить! Лекарь предупредил…
— Место лекаря не попытается занять какой-нибудь умник, пока он прохлаждается. Позови цирюльника и пришли… — орк постыдно сглотнул — пришли кого-нибудь помочь одеться.
— Будет сделан…
— Постой. Подойди.
Онгрир развернулся и приблизился к аристократу, ожидая указаний. Но тот просто крепко обнял мужчину.
— Спасибо. Гриша, ты снова спас мне жизнь.
— Это мой долг, повелитель. — на короткое мгновение на лице управляющего возникла ехидная улыбка — И я взыщу его с тебя, когда ты поправишься.
Лишь теперь слуга покинул покои, оставив попаданца, быстро сменившего выражение лица, тихонько хихикать про себя.
***
Новые зубы были намного острее старых — всё же денег стало побольше. Но орку куда больше нравилось то, что ими можно было жутко клацать и скрежетать, наводя ужас на подчиненных. Этим он и занялся, вернувшись к своим обязанностям и, пользуясь не самым добрым расположением духа от, не прекращающих ныть от боли, ног и ребер, парой ударов кулаком о стол и несколькими нелицеприятными фразами разогнал начинающих экономистов по углам. Собрав документы для отчета, он направился на аудиенцию, но столкнулся в коридоре с Гротхауром, что не прибавило настроения ни ему, ни порядочному майа.
— И что это ты тут ходишь?