— Маргарита Степановна, что это вы на рабочем месте? Так мне скоро придётся вам за сверхурочную работу платить!
— Пригов, — Рита негромко засмеялась, — я сколько раз тебе говорила не подкрадываться сзади? Я же и треснуть могу. Не специально, чисто рефлекторно.
— Что-то я не понял, товарищ капитан третьего ранга, вы начальству угрожаете?! — Володя всё же обошёл стол и стал напротив Кошкиной. От греха подальше.
Иногда казалось, что они отражают друг друга: оба одинокие, влюблённые в свою работу, в результате чего на ней женатые и замуж вышедшие. И Рита, и Володя частенько задерживались после того, как часы отмерят окончание рабочего дня, бродили по коридорам ставшего родным здания, думая о своём. Иногда вместе пили чай с любимым конфетами женщины, которые всегда хранились у Пригова в столе, в верхнем ящике, и вели неспешные разговоры ни о чём.
— Боже упаси! Тебе разве поугрожаешь?!
— Я вообще спросить хотел. Какие у тебя планы на вечер?
— Просить прибавку к зарплате в честь вечной сверхурочной работы, — Рита усмехнулась, как показалось Пригову, как-то горько. — А что?
— У меня совершенно случайно оказались два билета в театр… Вот и получилось, что билеты есть, театр есть, а спутницы нет. Не составишь компанию старому одинокому генералу?
— Не такому уж и старому, — Багира уверенно захлопнула папку. — Отчего же не составить. А какой спектакль?
— Спектакль очень интересный, — генерал-майор жестом предложил взять его под руку, что только что поднявшаяся на ноги Рита сделала, — «Алые паруса», но современная версия. Мои знакомые очень хвалили.
— Да ты что? — изумилась Кошкина. Было ощущение, что Володя прочитал её мысли, словно это вообще возможно. — В таком случае я даже не буду просить прибавку целый вечер! — она искренне рассмеялась.
Временами так получается, что Греи не приходят под алыми парусами. Случается, что идут они не из дальних стран, за горами и морями, а всего лишь из соседнего кабинета. Да и Ассоль не всегда такая, какой её обычно привыкли представлять. Главное, что однажды они встречаются, осознают, что в суете сует искали одно и то же: покой и друг друга.
========== «Никто не должен знать» (Кот, Ума) ==========
***
Олеся совершенно не хотела подслушивать этот разговор. Так получилось случайно, нужно было бы уйти, если по-хорошему, но она почему-то не могла: так и застыла рядом с чуть приоткрытой дверью в кабинет Пригова.
Мужчины, а их было двое, говорили тихо, но смело, не опасаясь, что их может услышать кто-то вроде Леськи, задержавшейся в тире. В здании КТЦ, как они думали, оставалась лишь ночная смена, да и та находилась на безопасном для них расстоянии.
Разговор был долгим, подробным и тяжёлым. А для Умы ещё и страшным. Она, конечно, уже давно осознала всю серьёзность дел, понимала, что это всё не игрушки, но такой ужас ещё не встречался.
Но мужчины того не испытывали. Или просто хорошо скрывали свои эмоции. Это было не так важно, как то, что они решили. Решили так просто, как будто выбирали, какой взять хлеб, а не когда и как завершить жизнь человека.
— Прощайте, Владимир Викторович, — молодой человек поднялся и протянул руку начальнику.
— Удачи тебе, — генерал тоже встал и руку пожал, — Вася.
***
Звонить Бате было почему-то боязно, поэтому Олеся уверенно набрала номер Багиры. Нервно постукивая по столу костяшками пальцев, девушка выслушала длинную вереницу гудков и хотела сбросить бессмысленный вызов, но Рита сняла трубку.
Уманова кашлянула. Затем ещё раз.
— Ума?
— Да, — прохрипела Леся, — доброе утро.
— По твоему голосу оно совсем не доброе, ты приболела? — Кошкина забеспокоилась.
— Да, немножко, — опять кашлянула. Эх, такой талант пропал. — Можно я сегодня дома останусь?