— Имя придумала?
— Нельзя же! — возразила Мицури, поедая мятную моти
— А… Да… Точно… Ну… Тогда позже скажешь…
— Я ещё не придумала, — оценив количество сладкого в ладошках, Канроджи поняла, что съесть их не сможет, и высыпала всё обратно, Обанай лишь удивлённо глянул в её сторону, убирая опустевшую тарелку после риса
— Не будешь больше?
— Я хочу на прогулку…
— Погоду видела? В такую даже я на работу не иду.
— Знаю… — тяжёлый вздох был словно обида, но она понимала, что пойти нельзя, и всё равно очень хотелось — Хоть на веранду можно?
— Там очень холодно. Давай завтра? Думаю, всё как раз закончится.
— Ну… Хорошо… Сейчас не буду идти…
— Спасибо, уже поздно… Ты идёшь спать? — насухо вытирая полотенцем уже вымытую посуду, Обанай складывал всё на полку
— Да, я жду тебя — Мицури ушла в комнату, потихоньку топая маленькими шагами, что вызывало умиление и улыбку у Игуро, и поспешив закончить на кухне, он так же пришел в комнату.
Теплый полумрак в комнате исчез сразу после того, как фонарь у изголовья футона был погашен. Мицури устроилась в объятиях Обаная и быстро уснула, сладко сопя ему в грудь, а он всё не мог заснуть, словно чувствовал что-то нехорошее, но сон предательски заставлял сомкнуть глаза. Он не сдавался, лишь поглаживал мягкие волосы Мицури, убирая с её лица выбившиеся пряди волос. Но пролежав так около полутора часа, он всё же поддался сну, убедившись, что всё в порядке.
***
Шум хрустящего снега в саду заставил Мицури проснуться. Невольно прислушиваясь к тишине, она настороженно свела тонкие бровки к переносице, не закрывая глаза. Ветер утих, и на улице была тишина, лишь падающий снег оставлял глухой отдаленный шум. Некие «шаги» прекратились, но странный осадок не уходил, так что бережно убрав руки Игуро, Мицури сначала села, а потом осторожно встала, направляясь к раздвижным дверям, что вели прямиком на веранду. И приоткрыв их, по телу пробежала волна мурашек, вызванных морозным воздухом на улице. Было всё ещё тихо, неведомым образом странные звуки прекратились, а в саду не было следов или остатков передвижения кого-то постороннего, лишь ровный искристый снег, что блестел в лунном свету.
Вернувшись и надев теплое хаори, а затем шагнув на веранду, Мицури закрыла за собой сёдзи, чтобы холодный воздух не проникал в комнату. Окидывая взглядом такой знакомый сад, она ступила на заснеженную тропинку. Рассвет близко, горизонт заполнился розоватыми и оранжевыми оттенками восходящего солнца, предвещая солнечный день, но очень холодный. Посильнее запахнув на себе теплое хаори, Мицури ходила меж деревьев в саду, вдыхая ледянящий воздух, но не обращала на это внимания, остановившись у одной сакуры. Под ней было место, где снег оказался разбросан в стороны, и птичьи следы, словно птичка искала хворост или что-нибудь ещё. Девушка поняла, тот странный звук шёл отсюда, и дорожка с отпечатками маленьких когтистых лапок на снегу тянулась далеко вглубь сада. То ли из любопытства, то ли просто из желания пройтись по саду, но что-то заставило Мицури шагать вдоль этих следов, оставленных неведомой птицей. Эта тропа вряд-ли куда-то приведёт, в любой момент дорожка оборвется — птица улетела.
Но она всё не заканчивалась, словно в конце есть что-то важное, а рассвет всё больше освещал безоблачное небо. Понемногу солнце выплывало из-за горизонта, но было всё ещё очень холодно, и первый хрип в дыхании дал понять, что лучше вернуться. Но интерес был куда сильнее этих предосторожностей, и прокашляв хрипоту, Мицури шла дальше. Идти пришлось ещё недолго, дорожка, наконец, закончилась — привела к маленькой норе… Птицы ведь не живут в норах на земле, кто это тогда?
Медленно присев к снежному бугорку, под которым виднелось сено и ветки, а меж ними маленький проход — своеобразные дверки в домик птицы, Мицури опустилась на колени, с интересом осматривая эту птичью постройку. Внутри что-то зашевелилось, когда она поднесла руку ближе, и в этот момент сразу одернула. Быть может, птица ранена и не может летать?
Осторожно осматривая вырытую ямку, Мицури увидела птенца. Не ясно, что это была за птичка, но понятно сразу — ей нужна помощь. Птицы никогда не делают гнезда на земле, видимо нет возможности подняться выше…
Бережно расправив в стороны сено и перья, что были выстелены для тепла, Мицури достала из хаори платок и завернула в него птичку. Голыми руками птиц трогать нельзя, иначе их мама перестанет кормить. Птенец был уже достаточно большой, но оставить Мицу его не смогла бы, уж очень высока вероятность что он умрет здесь
— Вот так вот, хорошо… Пойдем, я тебя не обижу! — держа в левой руке свёрток с пищащим от страха птенцом, Мицури опёрлась о дерево, чтобы встать
Услышав позади шаги, она поспешила обернуться, и её взгляд встретился с глазами Игуро, что смотрели так серьезно и требовательно:
— Мицури, я просил тебя… — увидев в руке жены свёрток, он тут же стал мягче. Он и не собирался ругать её, но был очень взволнован — Что это?!
— Птенчик… — виновато заглядывая в его глаза, Мицури выглядела как провинившаяся девочка — Прости, я же не смогла бы его оставить…