— Я поняла, — ответила Олливия. — Когда приступать к работе?
Я рассмеялся вполголоса. Все-таки, я не ошибся в Олливии и ее страсти к работе. Ей нравилось зарываться в текст и поправлять работы авторов, чтобы потом с гордостью наблюдать за хорошими продажами ее работы.
Ах милая, милая. Ты даже не представляешь, в каком предвкушении я сейчас!
— Я сообщу, когда, будет следующая встреча, — сухо ответив, я взял стакан с водой со стола и сделал глоток.
— И когда же мне ждать вашего благословения, Майкл? — ее резкий вопрос застал меня врасплох. Олливия облокотилась на спинку кресла и буравила меня взглядом. Серый пиджак слегла оголил ее мятую блузу, под которым виднелась очертание бюстгальтера.
— Воу-воу! Смотрите! — воскликнул Чедд, — Кто-то выпустил коготки?
Айша и Питер лукаво заулыбались шутке Чедда. Святая троица кажется хотели перенять на себя внимание.
— Я еще не дописал последние главы, поэтому, как только они будут готовы, ты можешь приступать за работу.
— Хорошо, — ответила Олливия.
— А вот я, — перебил наш разговор Питер, — сделал наброски обложки для новой книги.
Он протянул папку с рисунками мне через стол.
— Пускай Олливия взглянет. — оборвав его надежду, Питер с грустью посмотрел на меня.
— Когда ты перестанешь быть таким?
— Каким таким?
— Засранцем.
— Ты хотел сказать, сволочью? — уточнил я.
— Ну нельзя так выражаться при дамах, Майкл. — воскликнул Питер.
— Не думаю, что их это удивит. Или может быть от таких выражений ты можешь упасть в обморок? Мягкотелый?
— Надрать бы тебе задницу… — фыркнув, Питер отдал папки Олливии и уставился в окно.
— За что, мне интересно?!
А вот теперь, Питер, ты не только меня раздражаешь. Я уже представил как выбью тебе зубы, которые с треском сыплются из твоего рта на асфальт. Как ты, дохлый глист отмахиваешься от моих кулаков, задыхаясь в своих же кровавых слюнях.
Я вышел из конференц-зала самый последний. Слишком увлёкся соц-сетью, листая ленту и читаю про себя хвалебные отзывы. По пути я замечаю, что Олливия неподвижно сидит на своём месте, сложив руки на коленях. Остановившись за стеклянной стеной, которая разделяет коридор и отдел остросюжетной литературы, я наблюдаю за ней. В профиль очертание её лица напоминают мне мою бывшую жену, с которой я разошёлся не так давно. Задумавшись, я провожу взглядом по её шее, плечам и небольшой груди. Пытаюсь угадать, о чём она думает или какие чувства испытывает. Понимаю, что мне хочется спросить её об этом, но тут вижу Маргарет, что подходит к ней и начинает разговор, поэтому отбрасываю эту мысль прочь. «Да, для Олливии сейчас наступят сложные времена. Ей нужно многому научиться, прежде чем мы сможем работать с ней в унисон. Более того, ей придётся подчиняться мне и учитывать все аспекты моей прежней работы с Маргарет», — думаю я и, издав бесшумный смешок, двигаюсь дальше по коридору, оставляя девушку с последней наедине.
Кабинет Уокера — это очень просторное и светлое место, которое мне нравится, ведь наши вкусы с Барри насчёт интерьера полностью совпадают. — О, Майкл! Заходи! — произносит он, радушно встречая меня.
— Уже, как видишь, — говорю я и, закрыв за собой дверь, сажусь в кресло напротив него.
Барри — крепкий мужчина, но своим характером больше напоминает Кота Леопольда, вечно говорящего: «Давайте жить дружно!» Я знаю его уже давно, успев познакомиться с ним ещё до того, как начал издавать книги в этом издательстве.
— Я думал, что огласить новость будет куда сложней…
— Почему?
— Олливия не так проста, как кажется, — произнеся это, он задумчиво смотрит в окно.
Выдержав небольшую паузу, я довольно сухо сообщаю: