То, что он называл скульптурами, можно было описать не иначе, как героиновый приход у алкоголика.
Здесь были то старые трубы, скрученные и напоминающие половые органы, то каменные глыбы, обмотанные теми же трубами и раскрашенные в ядовитые цвета, от которых резало глаза. И конечно у каждого этого экспоната было вычурно «умное» название, которое не соответствовало увиденному, такие как: «Интриги разума», «Быстротечность смерти», «Бремя жадности».
От изобилия цвета девушку подташнивало, и она очень старалась подбирать нужные слова для описания его работ в отчете.
Когда девушка более или менее пришла в себя, уткнувшись в блокнот, маэстро вновь начал восхвалять свои работы, называя их шедеврами и уверяя подростка в том, что это современный экспрессионизм12.
Тут лопнула последняя капля здравого ума девушки и знойный характер начал потихоньку выливаться наружу.
- пан13 Кох. – выделяя каждое слово произнесла девушка, сдерживая себя в том, чтобы не плюнуть этому псевдо художнику в лицо.
- маэстро. – высокомерно поправил ее художник.
- да хоть гарсон. Я не могу назвать это экспрессионизмом. – Кох посмотрел на девушку с килограммом негодования, ста граммами возмущения и каплей понимания.
Он уже открыл рот, чтобы высказаться, а девушка уже придумала речь для дискуссии, как вмешался Луциан.
- маэстро, я думаю, что это неоцененный талант. Позвольте спросить, а что за материалы вы используете? – спросил Луциан, уводя маэстро в другой угол комнаты.
Художник тут же начал животрепещущи рассказывать о материалах и вдохновении, и о всем том, что девушка пропускала мимо ушей, продолжив записи в блокноте.
Между тем Ева не могла мысленно не поблагодарить Луциана за нейтрализацию назревающего скандала.
Так же она заметила, что это было не в первый раз.
Она была фундаментом по части классического искусства и только соломой в понимании современности и естественно, что ей было трудно понимать многих из художников, которых они посетили. И это уже третий раз, когда девушка создавала скандал, который Луциан великолепно сглаживал.
И теперь она была даже благодарна Бланки, за эту помощь в лице стрессоустойчивого подростка, который находил общий язык с каждым кроме нее.
Закончив записи, девушка подхватив своего помощника и поспешила удалиться.
Выйдя на улицу, она глубоко вздохнула, а ее глаза наконец увидели адекватные натуральные цвета, который приводили ее в чувство.
Однако это не удержало ее от использования отборного русского мата, дабы облегчить накопившиеся эмоции, что лишь вызывало смех у подростка.
- все было не так плохо. Он своеобразен и это его интерпретация, она тоже заслуживает внимания. – сдерживая смех защитил художника Луциан.
Далее последовал очередной мат вперемешку с возмущениями и формулировкой экспрессионизма, как жанра.
- такси. – присвистнул Луциан. – куда дальше?
Парень открыл дверь машины, Ева села первой.