Она отказывалась признавать острую боль в груди. — Я никуда не уйду.
— Я позвоню твоему брату.
— Сделай это.
Тревис вскочил на ноги, обращая бурю ярости в её сторону. Лапша в его волосах выглядела бы комично в любом другом случае, кроме этого. Ясно помня свой голый статус, он сорвал с ближайшего стула футболку и удерживал её на своих коленях. — Что ты хочешь?
Это был сложный вопрос, на который можно было ответить двумя частями. Она хотела, чтобы хоть один человек в её жизни видел в ней нечто большее, чем надоедливого прихлебателя. Сколько она себя помнила, она всегда хотела, чтобы это был Тревис, который прислушивался к ней. Говорил ей, что она особенная. Сейчас все эти надежды и мечты не были бы бесполезны. Наверное, никогда не будут. — Я хочу, чтобы ты перестал быть эгоистичным засранцем. Все беспокоятся о тебе. Мой брат, мои родители, местные поклонницы с наивными взглядами. Они крутятся, пытаясь придумать, как тебя развеселить. Может, тебе просто нравится быть в центре внимания, неважно, негативного или позитивного.
Его руки широко раскинулись, увлекая за собой футболку.
Пенис.
Он сидел. Длинный, толстый и коронованный, как король. Они не зря называли его "две биты". С тех пор как он был запечатлен папарацци в компрометирующем положении со шведской поп-принцессой в его первый год, СМИ были очарованы Тревисом, документируя его бесконечные интрижки на одну ночь и знаменательные завоевания. Песня "It Wasn't Me" Shaggy играла через громкоговорители стадиона, когда он выходил на поле. Женщины визжали.
А Джорджи наблюдал за всем этим, сидя со скрещенными ногами перед телевизором на Лонг-Айленде.
Игрок игроков. Другой бессменный король. Спортсмен на заднем сиденье. Великолепный даже в своей растрепанности, дерзкого обаяния, тем не менее, не хватало в этот самый момент.
— Ты думаешь, мне это нравится?
— Да, — ответила она. — Я думаю, ты хочешь остаться здесь навсегда, потому что это означает, что тебе не придется пытаться снова. — Выйдя из комнаты, она обернулась через плечо. — Я думаю, что ты слабак. Я думаю, что ты сидел здесь и плакал под свои ролики, думая, где всё пошло не так. Какое унылое клише. Я поговорю с братом о том, чтобы нашел друга покруче.
— Погоди, блядь, — бубнил Тревис, выходя вслед за ней из спальни, обычный, повседневный, великолепно взбешенный спортсмен, который когда-то был претендентом на звание новичка года. — Ты ведешь себя так, будто меня уволили с обычной работы. Я был профессиональным бейсболистом, Джорджи. Это было всё, к чему я стремился. Отсюда некуда идти, кроме как вниз. И вот я здесь.
От неожиданности она отступила на шаг. Тревис Форд был настолько неуверен в себе, что списал себя в неудачники? Она никогда не знала, что он ни что иное, как дико самоуверен — даже в недостатках. Однако её колебания заставили его медленно попятиться к спальне, поэтому она стряхнула с себя сочувствие и продолжила. — Тогда не высовывайся. Стань жалким быдлом, которое рассказывает одну и ту же историю о травме каждый раз, когда выпивает больше двух бутылок пива. — Она жестом указала на квартиру. — Ты на полпути. Не бросай сейчас.
— Прошел месяц, — прорычал Тревис.
— Месяц, который ты мог бы использовать для разработки нового плана, если бы не был слабаком. — Она подняла бровь. — Как я и сказала.
— Ты ребенок. Ты не понимаешь.
О, это был почти нокаутирующий удар, эти так хорошо знакомые слова, поразившие самую чувствительную мишень Джорджи. Если бы она не выросла с Тревисом, то, возможно, ушла бы зализывать раны. Но этот человек сидел напротив неё за кухонным столом тысячу раз. Взъерошивал её волосы, брал попкорн из той же миски во время кино и защищал её от грубиянов. В конце концов, Тревис и Стивен могли мучить её, но когда речь шла о том, чтобы это делали другие люди? Ни за что. Если бы она не провела свою жизнь в любви к Тревису Форду, она бы считала его братом. Поэтому она знала, что под внешностью этого бородатого урода скрывается сильный, уверенный в себе мужчина. И ему нужен был кто-то, чтобы наносить удары, пока он не освободится.