Думай о ней как о неловком ребенке. Думай о ней как о неловком ребенке.
Тревис глубоко вдохнул через нос и закрыл глаза, перебирая в памяти то, что напомнило бы ему не думать о младшей сестре Стивена как о сексуальном существе. Сразу же в памяти всплыл образ Джорджи в тринадцать лет, машущей ему с трибуны, свет освещает её брекеты, начос лежит у неё на коленях. Хорошо. Брекеты и начос определенно не были сексуальными. Но воспоминание не вызвало ничего, кроме… нежности. Комфорта. До этого момента ему и в голову не приходило, что она приходила почти на все его игры. Дома и на выезде. Его собственные родители даже не приходили на игры.
Тогда у неё были обязательства перед ним, но он их не вернул. Он никогда не возвращал обязательства кому-либо. Черт, он даже не знал, как это делается. Его примером были два озлобленных взрослых человека, которые не потрудились оградить его от уродства их развода. Во что он играл, позволяя Джорджи чувствовать себя настолько виноватой, чтобы отвезти его домой?
— Мне позвонить Стивену и сказать, что ты не вернешься на работу? — Вопрос Джорджи остановил Тревиса от дальнейшего погружения в прошлое.
— Никакой работы. Сегодня день инспекции.
— О, хорошо. — Она сделала паузу, её пальцы барабанили по рулю. — Похоже, у тебя там был неплохой фан-клуб.
Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, кого она имеет в виду. Точно. Две женщины, которые просили у него автографы и отказались принять его намеки закончить разговор. Когда он сдался и начал уходить, они, казалось, были более чем счастливы присоединиться к нему, даже после того, как он грубо ответил на телефонный звонок Донни.
Его агент позвонил ему, чтобы сообщить, что имя из короткого списка кандидатов на должность комментатора было исключено из списка благодаря нетрезвому высказыванию возле клуба, которое стало вирусным. Оставались только Тревис и ещё два кандидата. И, черт возьми, было приятно хоть раз не быть тем, кто совершил публичный проступок. — Попросили меня расписаться на их мячах — они подумали, что это довольно забавно, — пробормотал он. — Не очень-то мне помогло то, что они следовали за мной.
— По какой причине?
Тревис не мог не почувствовать предвкушения. Он уже несколько дней держал новость о должности в эфире при себе. Но он не мог отрицать, что хотел рассказать Джорджи. Узнать её мнение. Ни от кого другого он этого не хотел. В сочетании с тем, что он явно обратил внимание на её физические данные, он вступал на опасную территорию. — Мой агент договорился о работе комментатора в "Бомбардирах". Для меня.
Машина вильнула, и Тревис не стал думать, он просто выбросил руку перед Джорджи, чтобы защитить её. Она завизжала. С визгом шин они свернули на обочину, и там был он. С горстью сисек младшей сестры.
— Господи, Джорджи. — Он отпустил её, словно она загорелась, но не раньше, чем оценил полноту её груди, то, как она впилась в его ладонь, словно маленький сладкий персик, её сосок напрягся при прикосновении. — Что ты делаешь?
— Я разволновалась. — С ярко-розовым лицом она смотрела прямо в лобовое стекло. — Всё в порядке. Я знаю, что это был несчастный случай.
Его члену было всё равно, как классифицировать прикосновения. Он хотел реагировать только на форму и размер того, что Джорджи хранила в лифчике, кровь приливала к органу, пока он не затвердел в его джинсах. От одного крошечного прикосновения? Кем он был?
— Ты чертовски права, это был несчастный случай.
Её горло сглотнуло. — Это слишком рано после того, как я рассказала тебе о Дейле.
Тревис опустил голову на руки. — Господи, не вспоминай об этом сейчас.
— Я подумала, что так будет лучше. Знаешь. Обратиться к пятисотфунтовому вибратору в комнате. — Её голос упал до шепота. — Это не так. Лучше не стало.
— Просто веди машину, Джорджи.
— Хорошая идея.