Как она оказалась у квартиры Неджи, Хината сама не могла бы ответить. Дорога потонула в памяти, как слишком быстрый невнятный сон. Она подумала об этом, когда уже стучала в покрытую синей краской дверь и осматривала его квартиру бьякуганом.
Неджи жарил что-то на сковородке. Должно быть, собирался обедать, время было к часу дня. Он прожег стену взглядом бьякугана и раздраженно скривился. Вздохнул и кивнул, разрешая войти.
Хината скинула сандалии, пробежала по коридорчику и, заскочив в кухню, яростно выдохнула:
- Она украла мой шелк!
Неджи, полуобернувшись, воззрился на нее как на полоумную.
- Эм, – прокомментировал парень и вернул свое внимание сковородке.
Пошевелил что-то приятно пахнувшее, достал из шкафа специи, щедро посыпал ими будущий обед.
- Ты не понимаешь. Мой шелк! Мой! Розовый с красными языками пламени! – закричала Хината и неожиданно для самой себя расплакалась, яростно утирая слезы.
Неджи окинул ее холодным взглядом и пожал плечами:
- Я понятия не имею, о чем вы говорите, Хината-сама. Вас что – ограбили прямо на улице? Тогда вам в полицию. Вовсе не ко мне.
- Да о чем ты говоришь! – досадливо отмахнулась Хината, вытерла со щек слезы и присела к столу. – Никто меня не грабил на улице.
Неджи предпочел оставить это заявление без комментариев. Прикрыл скворчащую сковородку крышкой, убавил огонь до минимума и повернулся к гостье.
- Тогда рискую повториться, но… чем обязан? – сказал хозяин и сел напротив Хинаты.
- Ты меня потренируешь еще? – спросила девушка, подавшись вперед. – Потом, когда я поправлюсь? По-настоящему? И не один раз, а много… Много-много раз, чтоб я стала действительно сильной. Хочу быть сильной! – яростно воскликнула Хината и вскочила на ноги. Неджи, приподняв в удивлении брови, наблюдал, как она принялась мерить шагами кухню.
- О! Чтоб тебя, Неджи! Ты во всем виноват! Ты! – крикнула она и, сорвав со лба хитай, кинула его в хозяина. Неджи невозмутимо поймал протектор перед своим лицом.
Хината подскочила к нему, подняла рукой челку, обнажая лоб, и, приблизив лицо к лицу кузена, выкрикнула:
- Нравится тебе?! А?! Ты доволен собой?! Ну, скажи! Счастлив?!
На лице Неджи не дрогнул ни один мускул. Он даже не моргнул, лишь скользнул взглядом прозрачно-лиловых глаз по ее лбу и снова посмотрел в покрасневшие, полные ярости глаза.
Хината была так зла в эту секунду, так обижена, что подлая жестокая мысль мелькнула в голове: «Я ведь могу его заставить!» Она взглянула на свою руку с тонкими короткими пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. Белую, слишком холеную для шиноби руку, не знавшую, что такое регулярно разбивать костяшки в кровь. Нет, ей достаточно было легкого касания, поэтому кожа на руках была нежная и гладкая. Как у обычной девушки, а не как у шиноби. И стоит сложить эти маленькие пальцы в печать, сосредоточить чакру, и Неджи, тот самый заносчивый и гениальный, скорчится у ее ног в судорогах и будет кричать от боли и сходить с ума от муки. Хината снова посмотрела на кузена.
Нет. Не могла она сделать такое с ним. Один раз использовать против Неджи печать означало разом перерубить те слабые тонкие нити, которые возникли между ними за этот месяц после второго этапа экзамена. Он, конечно, сволочь, но Хината не могла сделать с ним такое. Потому что он никогда не простит, а она простит ему его подлость. Хоть в этом она сильнее и талантливее его.
Хината обессиленно упала на колени перед кузеном, села на пятки и снова заплакала.
- Я должна бы тебя ненавидеть, – проговорила она без должного запала и хлюпнула носом.
- Мда, вы всегда склонны к такой театральности? – спросил Неджи, аккуратно отодвигаясь на стуле подальше. Он встал и снова принялся колдовать над сковородкой.
- И почти уже ненавижу! – добавила Хината, обиженная его безразличием.
- Да не переживайте вы так, я, в общем-то, догадывался, – по-доброму усмехнулся он, выключил газ, наложил себе в тарелку еды и сел к столу.
Хината вытерла слезы ладонью и смущенно спросила:
- Можно я воспользуюсь твоей ванной?
- В коридоре направо, – безразлично ответил кузен, принимаясь за еду.