- П-прости! – шепчет она.
- Знаешь, а мне даже лестно, - тяжело дыша, усмехается Саске. – Только надо будет не делать так, когда кто-то будет дома, – задумчиво бормочет он и снова целует нежную кожу. От нежности они доходят до нетерпения, и руки Саске становятся смелее и увереннее с каждой секундой. Когда он забирается к ней в трусики, Хината уже почти не контролирует себя от желания. Она охает, когда Саске проникает в нее пальцами. Он напряженно смотрит в лицо, и она кивает, говоря, что все хорошо. И тянет вниз его боксеры. Мда…вау! Член Саске скорее пугает и удивляет, чем кажется красивым. Хината нерешительно касается его пальцами и Саске отрывисто стонет, закрывая глаза. Это так странно. Он кажется совсем беззащитным, когда она касается его в самом интимном месте. И от этой власти Хината смелеет. Саске обхватывает ее руку своей и направляет движения: бесстыдные ритмичные поглаживания, от которых его дыхание срывается. Хината смотрит и не может насмотреться, а потом вдруг вспоминает кое о чем и убирает руку.
- Саске…
Он облизывает губы, глядя на нее замутненным взглядом.
- А…а у тебя есть…? – она многозначительно смотрит на его член и по выражению его лица понимает все. И вот тут-то Хината и понимает, что страх перед болью и смущение, ничто по сравнению с этим разочарованием, от мысли что ничего не будет. Она расстроено выдыхает, а Саске виновато хмурится и прикусывает губу.
- Так, подожди. – встряхивается Учиха и в чем мать родила выскакивает из постели и выходит из комнаты. Это тоже не было частью ее эротических грез, кстати говоря. Но Хината сидит одна в кровати смутно слыша, как Саске ходит где-то в другой комнате. Мда, и вообще они свечи даже не зажгли. И никаких тебе лепестков роз. О, быстрее бы он вернулся уже в эту абсолютно неромантичную узкую койку и сделал уже с ней что-нибудь! А лучше – все!
Саске возвращается, держа два презерватива в блестящей серебристой упаковке, и закатив глаза говорит:
- Боже, благослови старших братьев.
Он засовывает презервативы под подушку и снова прижимается к Хинате всем телом. Поцелуи кружат голову, ласки заставляют хотеть большего и поскорее. Хочется расправиться, наконец, с этой девственностью и принадлежать Саске полностью и абсолютно.
Он стаскивает с нее трусики, и Хината замечает как дрожат его руки. Она и сама дрожит. От страха, желания и нетерпения. И когда, наконец, он скользит рукой под подушку и достает презерватив Хината только и может думать, что «Наконец-то! Сейчас!»
Учиха аккуратно рвет упаковку зубами и надевает прозрачный латекс на член, а Хината хоть и смущена до ужаса, а все же не может отвести любопытного взгляда.
Он укладывается сверху, разводя ее ноги и пытается войти. С первого раза ничего не выходит, да и со второго тоже. Он снова целует и шепчет:
- Все хорошо, Хината. Расслабься…
Хината послушно кивает, но вот расслабиться никак не выходит. Потому что страшно, странно и больно. Она так хочет чтоб все получилось, что им было очень хорошо вместе, чтоб не было всей этой неловкости и страха, но увы они есть и деться от них некуда.
- Не получится, – всхлипывает она напугано. Она не такая как надо даже в этом! О, ну почему она такая никчемная?!
- Все получится, – уверенно возражает Саске, и она верит ему, как верила всегда. Хината выдыхает, закрывает глаза и все же приказывает себе расслабиться.
Саске толкается вперед и боль из нарастающей превращается в действительно яркую. Но Хината только жмурится и прижимает его крепче к себе. Саске подается назад, и она всхлипывает от досады.
- Ну вот. Не получается!
- Да все уже, глупая. – Усмехается Саске целуя ее в губы и, отстранившись, проникает в нее пальцами. Они входят свободно и глубоко и Хината счастливо смеется.
А потом Саске снова входит и осторожно двигается. Хината слушает себя и в общем-то ничего не понимает. Ей не плохо, но и не хорошо. Это определенно приятно, но словно слишком слабо, чтоб возбудить ее снова. А вот Саске, похоже, очень хорошо. Он дышит так часто и громко, что одно это заводит Хинату снова. Осознание, что Саске хорошо с ней затмевает собой мысли, что кажется сегодня она не будет взрываться мириадами звезд или как там полагается?
Ей все равно хорошо, хоть до оргазма как до луны. Возбуждение ворочается внутри, слишком вялое, чтоб захватить с головой, но с каждой секундой становится чуть сильнее. Ее дыхание сбивается, а тело начинает ломить от едва зарождающегося сладкого томления. Саске целует ее, задыхаясь, и Хината счастливо отвечает.
- Тебе хорошо? – встревожено спрашивает он. На щеках у него румянец и это выглядит почти непристойно. Хинате нравится этот румянец до щемящей боли в груди.
- Да, – отвечает она совершенно искренне.
Она не знает сколько это длится, не очень долго. В какой-то момент Саске запрокидывает голову и движется особенно резко, короткими толчками. А потом кончает со стоном. В этот момент Хината чувствует себя совершенно счастливой, просто гордится собой и радуется за него. Саске падает сверху, их кожа влажная, и они почти липнут к друг другу. Саске целует ее в губы, уставший и довольный как мартовский кот. Какое-то время они обнимаются и ласкаются, в тишине. Хинате отчего-то ужасно страшно заговорить, а Саске, задумчиво скользя пальцем по ее губам, спрашивает: