— Оригинальненько! — усмехается Славик, а я в ответ посылаю ему ехидную улыбку.
— Я старалась, — приседаю в небольшом реверансе, нарочно издеваясь и над Аделаидой Ростиславовной, и над ее помощником.
— Ты охренела? — выдает моя строгая начальница, привлекая к себе внимание окружающих.
Их немного, но и этого хватает. А что, имею право вырядиться, как “колхозница”, ведь именно так обо мне все думают? Ярко, броско, вульгарно.
И что она сейчас мне сделает? Отправит домой переодеваться? Так я именно этого и жду от Аделаиды. Только вряд ли — цифры с шестью нулями уже вскружили женщине голову.
— Да! — нагло киваю в подтверждение своих слов. — Вы же не захотели…
— Сюда иди, курица тупая! — шипит Аделаида, хватая меня за руку, а после тянет к себе поближе.
Каблуки-то двенадцать сантиметров! Я же сейчас свалюсь, если меня будут слишком резко дергать!
— Ой! — кривлюсь, так как захват женских пальцев усиливается. — Мне больно, — тихонечко скулю, но тут же получаю злобное прямо в лицо:
— Если ты мне завалишь сейчас контракт, то…
— Я поняла, — снова киваю, теперь уже принимая покаянный вид нашкодившей ученицы. — Можете не продолжать.
— Попробуй только спровоцировать Терехова, — снова шипит Аделаида и толкает меня легонько вперед. — Недооценила я тебя, деточка! Ты хоть знаешь, сколько бабла мы сейчас можем из-за тебя потерять?
“Не знаю и знать не хочу!” — мысленно отвечаю, направляясь к пропускному пункту.
Нас уже встречает пресс-секретарь (Господи, это еще что за птица?), расплываясь в улыбке на все свои тридцать два зуба, и предлагает следовать за ней.
Я-то следую, только вот быстро не получается. Юбка короткая и слишком узкая, поэтому задирается постоянно. А я ее, соответственно, поправляю, слыша, как за спиной стонет Аделаида. Не любит женщина красный цвет, что я могу поделать? Кофточка, правда, ярко-желтая, но грудь того и гляди вырвется наружу. Про боевой раскрас промолчу — исключительно для сельских дискотек.
В общем, постаралась я на славу, чтобы сегодня контракт завалить, чего так опасается хозяйка модельного агентства.
Жаль, конечно, с мечтой прощаться, но мне просто не оставили выбора…
— Платон Романович, разрешите? — пресс-секретарь первой заходит в огромный конференц-зал, а после пропускает нас.
Я беру себя в руки, так как в лифте нервозность достигла своего апогея, и переступаю порог. Руки вроде не дрожат, хотя внутри все замерло, но я стараюсь не паниковать. Сейчас четко озвучу свои требования, меня пошлют куда подальше, и я больше никогда не увижу подобной красоты.
Описывать не буду, ибо не сильна я в описаниях, скажу лишь одно — дорого. Даже слишком. И пафосно. Тоже слишком. Но это, скорее, плюс, чем минус, по крайней мере, в моем понимании.
А во главе всего этого Платон Терехов. Со своими подчиненными. Или компаньонами, фиг их разберешь, кто они такие, только все трое пялятся исключительно на меня.
— Мать моя женщина! — восклицает парень в очках, больше похожий на крутого адвоката, чем на бизнесмена.
— Я в шоке, — усмехается второй, которого я одариваю взглядом, полным ненависти.
Закрывает лицо ладонями и не скрывает этого самого “шока”, но именно на подобную реакцию я и рассчитывала.
Зато Платон, как ни странно, держится стойко. Улыбается, едва сдерживая смех, рассматривая меня с ног до головы, а после с пафосом выдает:
— Впечатляет!
Гад этот Терехов — разгадал все мои задумки.
Ладно, на первом этапе провал, хотя я очень надеялась, что до второго мы просто не дойдем. Но ведь сам напросился.
Теперь пусть пеняет на себя…
— Присаживайтесь, — пресс-секретарь первой прерывает слегка затянувшуюся молчаливую паузу, на протяжении которой мы с Платоном не сводим глаз друг с друга.
“Я не повелся!” — кричит его взгляд, а мне лишь остается отодвинуть стул и пристроить туда свою пятую точку в слишком короткой юбке.
Не повелся, ну и ладно — последнее слово все равно за мной будет. Еще и друг, тот, что без очков (жаль, на банкете имя его прослушала), продолжает усмехаться, косясь в мою сторону, от чего становится еще обиднее.