— Ты…! Щенок…!
Отец рывком поднялся в кресле и легко перелетел широкую столешницу. Лицо от ярости перекошено. Он рванул ко мне. Я сжал кулаки, понимая, что придется обороняться. Дверь неожиданно распахнулась и ему наперерез бросилась мачеха. Она уцепилась в его шею, повисла, мешая двигаться.
— Роман, нет! — оглянувшись, крикнула мне: - Макс, лучше уйди!
— Защищаешь меня, — я насмешливо глянул на тоненькую и большеглазую, как стрекоза, женщину, пытающуюся удержать скалу:- Дошло, Зоя, что следующими будут твои дети. Что твою дочурку подложат под богатого урода, если это пойдет на пользу «Интерстройинвест»…
Я рыкнул, швырнул тяжелую бронзу в книжный шкаф и рванул к двери. Зоя испуганно вскрикнула. Разбитое стекло за спиной жалобно зазвенело. Смачно долбанув дверью, я шел пустынным коридором особняка Шалых в Барвихе — недавнее приобретение отца. Широкая улыбка играла на губах. Отца не будет на свадьбе, но победителем сегодня вышел я. Морально был полностью удовлетворен. Мачеха теперь отцу плешь выест, но переменит его взгляд на выгодные браки. За счастье детей она порвет любого, даже его.
— Макс, — тяжелая штора у окна качнулась точно от сквозняка. Сначала подумал, послышалось, но писк повторился снова:- Макс, можно поговорить с тобой?
Умные слуги едва услышали разговор на повышенных, тут же затихарились, чтобы не попасть под горячую руку. А это кто-то из мелких. Наверняка мачеха не дает конфет, и они будут предлагать совершить налет на буфет, где заперты сладости. Меня взрослого ругать не будут. Мне бы их проблемы…
Я пригляделся, заметив, как за шторой мелькнуло рыжее. Резко одернул ткань и едва сдержал смех. Передо мной стояла наша тихоня-морковка.
Чудо свершилось. Кажется, это первый раз, когда она сама со мной заговорила.
Девочка смущенно краснела, теребя конец длинной рыжей косы. Мачеха постоянно одевала ее в зеленый цвет. И сейчас на ней было длинное платье в пол цвета травы.
И как не падает, когда бегает? Или она не умеет бегать?
— Ну, чего хотела, морковка?
— Я… — она смущалась так, что едва могла произнести слово.
Времени у меня не было. Не хотелось оставаться тут, рядом с отцом, и лишней минуты. Но коротышку надо выслушать, по себе знаю, как это важно. Тем более должно случиться что-то из ряда вон, чтобы тихоня со мной заговорила.
Подхватил ее за подмышки и устроил на подоконнике. Теперь наши лица были вровень. Я разглядывал симпатичное смущенное личико. Красным горели даже крохотные ушки. Длинные темно-рыжие ресницы трепетали как крылья бабочки. Она прятала глаза и пыталась заправить за ухо кудряшки, выбившиеся из толстой косы. Смешная.
Я терпеливо ждал, пока мисс-стесняшка наберется храбрости и заговорит. Самому стало интересно. Она тут шпионит, за мачехой увязалась, и все подслушала. Вот проныра! Только зачем ей это?
— Макс, — выдохнула, наконец, — мама сказала, что у тебя скоро свадьба.
— Скоро… а что? — я насторожился.
Мало ли что и где подслушала рыженькая. Ей лет шесть-семь, уже соображает достаточно.
— Папа не хочет, — едва слышно прошептала девочка, по-прежнему теребя косу и пряча глаза.