Ее лицо потемнело, робкая улыбка увяла. Я понял, что ей шепнула, уходя, Тати. О моем разводе. Я стал свободен — вот что обрадовало рыженькую. Да, фактически свободен. Но не смог так просто и сразу избавиться от всего, что связывало нас с Машей. Не смог снять кольцо, которое мне когда-то надела любимая женщина. Оно не поддавалось, упрямо не слезало с пальца, как и я, не желающий расставаться с иллюзиями насчет нашего брака. Понимал, что в глазах всех выгляжу глупо. Брак остался на бумаге, моя жена спит с другим уже три года, а я все еще храню надежду на несбыточное. Пора избавиться от кольца и от прошлого. Просто стереть из памяти и не вспоминать, будто и не было никогда.
Пальцы крутанули золотой ободок, и я зажал в горсти никому не нужный символ того, чего не было. Затаив дыхание, Зоя следила за моими манипуляциями. Огонь лизал поленья, подсказывая нужное решение.
«Моя прелесть»- вспомнилась фраза одержимого идиота, который избавился от одержимости кольцом единственным способом.
Легкий замах и кольцо, сверкнув гранями алмазной огранки, упало в середину горящих поленьев. Пламя взметнулось и опало. Золотая фальшивка символично исчезла в сизой золе.
Начиная новые отношения, нужно закончить старые. Теперь точка поставлена.
— Ты больше не краснеешь? — девушка, как и я, смотрела на огонь: — И не боишься меня.
Умело подведенные глаза метнулись от огня к моему лицу и обратно. Она помялась, подбирая нужные слова.
— Чувствую себя глупо. У меня от радости каша в голове. Я придумала целый остроумный монолог, а сейчас в голове пусто. Не знаю что сказать, кроме одного… Я очень рада, что ты вернулся… очень… — она снова смущенно замолчала. — Мы тебя ждали к вечеру. Я приготовила твои любимые отбивные.
— Очень вкусно, — я вспомнил, чем меня угощала Тати: — Почему сама не вышла к столу?
Не хотелось говорить девушке, что я про нее совсем забыл. Она-то ждала и готовилась. И словно в подтверждение моих слов Зоя призналась:
— Я увидела тебя в окно и…
— Разочаровалась, да? — Я следил за сменой эмоций на ее лице. — Появился старый, сильно поюзаный жизнью мужик. Совсем не тот принц, в которого ты влюбилась когда-то.
Длинные ресницы пару раз удивленно хлопнули. Зоя явно не понимала, о чем я толкую или умело притворялась, скрывая чувства.
— Я растерялась. Не знала, что надеть. Сидела среди вороха платьев и чулок и не знала, что выбрать, — призналась откровенно она: — Я же понимаю, что сейчас тот самый момент. А я веду себя, как… боюсь все испортить.
Она нервничала, переживала, что не понравится мне. Что испортит первое впечатление о себе вот такой, повзрослевшей, готовой к отношениям. Меня словно лапкой кошачьей погладили. Захотелось мурлыкнуть от удовольствия. Я снова удивился ее прямоте и легкости, с которой она признавалась во всем. Или моя фотография, если не врет Тати, избавила ее от страха. Может она и разговаривала с ней, как я с Машиной, когда она только ушла.
Старое воспоминание о жене показалось лишним и неуместным.
Меня же удивило, что мы говорим, точно всегда общались. Но это второй наш диалог за все время. Она так легко признается в личном, точно всю жизнь признавалась, откровенно говорила со мной. Вот и проверим.
— Тебя не удивляет, почему у нас так легко получается диалог?
Тонкие пальцы нервно крутили пряди распущенных по спине и плечам волос, как когда-то в детстве.
— Нет… Да… Почему?
— Так получается у тех, кто ведет постоянный внутренний диалог с отсутствующим человеком.
Она вспыхнула, точно застигнутая на горячем, и я понял, что попал в точку. Это меня совсем не обрадовало. Глупая морковка просто придумала меня. Сама спрашивала — сама отвечала. Придумывала ответы. А я реальный — другой. Нужен ли ей реальный Макс? Одной оказался не нужен.
— Зоя, я давно не мечта девичьих грез, не ангел и не принц на белом коне, — я отвернулся и уставился на огонь.