Малфой рявкнул:
— Хэнк!
— Да, хозяин, я здесь! — домовик появился перед ним, умильно сложив лапки, но Люциус по понятным причинам этого не оценил.
— Где миссис Малфой?
— В парке, сэр. Она с утра…
— Перенеси меня прямо к ней! Сейчас же!
Хэнк боязливо взял его за руку, и они очутились в парке, рядом с пышными кустами вишни, листья которых уже тронула желтизна. А чуть левее, на широкой скамейке с подлокотниками в виде змеек, устроилась Гермиона в сером платьице. Она сидела, беззаботно сложив ногу на ногу и покачивая наполовину спавшей туфлей. Ведьма взяла вишенку из горки рядом с собой, неторопливо прожевала, выплюнула косточку в кулак и весело запела.
— Пьёт коньяк и вино.
Шерстка завита,
Потому что дамы — «оу!» —
Падают с моста!
Пьёт коньяк и вино.
Шерстка завита,
Потому что дамы — бряк! —
Падают с моста!
— Приятного аппетита, миссис Малфой!
Гермиона икнула и закашлялась. Увидев разгневанного Люциуса, она замерла и проглотила последний куплет. Потом растянула губы в дружелюбной, как ей показалось, улыбке и выдавила:
— Доброе утро… сэр.
— Доброе? — опасно протянул Люциус, медленно подходя к ней и постукивая по ладони тростью.
Гермиона вскочила и попятилась.
— Я знала, что вы не останетесь равнодушным к моему творчеству… Но не принимайте всё так близко к сердцу! — она примирительно подняла руки, показывая, что безоружна.
Люциус шагнул ближе, и Гермиона рванула от него во все лопатки. Но мужской шаг оказался шире, да и адреналин, что подгонял Малфоя, оказался сильнее, чем страх ведьмы.
Она взвизгнула, когда он поставил ей подножку, и рухнула ничком в мокрую от росы траву. Люциус придавил коленом её бедро, чтобы не могла встать, но Гермионе удалось перевернуться на спину. Он наклонился и аккуратно убрал тёмную прядь с её раскрасневшегося лица.
— Старый, значит?
— Почти, как Дамблдор!
Люциус оседлал её и склонился так низко, что длинные волосы касались лица девушки.
— И лысый?
— Это седина! — нахально выпалила Гермиона. — И вообще, может, вы подкрашиваетесь!
— Выпорю! — прошипел он. — С особой жестокостью.
Люциус одним движением перевернул её на живот, прижав спину к траве и задрал подол. Он уже занёс трость, собираясь привести угрозу в исполнение, но взгляд упал на голую аппетитную задницу, которая крутилась и ёрзала вместе с возмущённой хозяйкой. И мысли совершенно далёкие от порки пронеслись в голове Малфоя. Он ущипнул её, и Гермиона взвизгнула.
— Я смотрю, ты нарочно ждала меня здесь… маленькая развратная дрянь!
— Ничего подобного! — пискнула Гермиона, извиваясь. — Я от вас пряталась! Вы мне противны!
Люциус отложил трость. Он склонился к уху девушки и одновременно провёл ладонью по её дрожащим ягодицам.
— Некоторые части твоего тела говорят, что ты врёшь.
— Это вы врёте! — выдохнула Гермиона, пытаясь вывернуться. — Герр Маннелиг не стал бы касаться мерзкой ему троллихи!
Люциус рассмеялся, не переставая поглаживать её попку. Его пальцы изредка соскальзывали в ложбинку между плотно сжатыми ногами, и тогда Гермиона дёргалась особенно яростно.
— Для начала перестань мне выкать, глупая!
— Почему это? Мы с вами незнакомые и далёкие друг от друга люди!
— Мне так не кажется, — Люциус усилил давление, и пальцы проникли между ног девушки, вырывая не то стон, не то протест, — особенно после той ночи. Это просто глупо.
Гермиона почувствовала, как кровь прилила к лицу. И не только к лицу. Она не могла дотянуться ни до его палочки, ни до его самого. Малфой сильно давил на спину, а попытка лягнуть его завершилась тем, что его пальцы ласкали теперь не только внутреннюю сторону бедра, но и складки у самого лона.
— Отпустите, чёрт бы вас побрал! — взмолилась Гермиона. Она была близка к тому, чтобы раздвинуть ноги и молить об обратном. — В ту ночь вы занимались сексом с ней, а не со мной!
— Отнюдь. И я уже говорил, что заметил разницу.