Робин шла чуть позади, уйдя в собственные мысли после разговора в ресторане. Руми и Ястреб ушли вперед, снова обсуждая что-то понятное только им, и Робин даже не вслушивалась в их разговор. Настроение все-таки немного испортилось из-за неприятных воспоминаний о прошлых отношениях, и девушка в общем-то была даже рада, что ее никто не трогал.
— Эй, чего нос повесила? — Робин испуганно икнула, когда Усагияма подлетела к ней и приобняла за плечи. — Давай взбодрись, у нас еще вся ночь впереди, не время хандрить.
— Вы не боитесь вот так просто расхаживать по улицам? — спросила Робин, решив не отвечать на вопрос крольчихи, и попыталась высвободиться, но Руми держала крепко.
— Так — это как?
— Среди людей, — девушка кивнула на Ястреба, который уже успел привлечь чье-то внимание. Мужчина с улыбкой подписывал то ли какой-то блокнот, то ли книжку, которую ему вручила стайка молоденьких девушек, смотревших на героя с неподдельным восторгом. Краем глаза Робин видела, что не только крылатый герой привлекал внимание. И ей очень не нравились взгляды, которые она ловила конкретно на себе.
— Бояться надо тех, кто может реально тебе навредить, а не простых людей. От пары автографов и фотографий еще никто не умирал, — Руми помахала Ястребу рукой и пошла дальше, утаскивая Робин за собой.
— А как же папарацци? Они ведь следят за героями в ожидании какой-нибудь очередной сенсации. Тебя это не напрягает?
— Не-а, — Руми наконец отпустила девушку, и та вздохнула с облегчением. Все-таки хватка у героини была стальной. — За столько лет люди чего только не видели от своих кумиров. И даже если завтра в каком-нибудь издании появятся наши фото, у людей будет предсказуемая реакция. Мы к ней за столько лет уже привыкли. Тем более что рейтинги и одобрение уже давно не работают как раньше.
Робин поморщилась. Ей все это было очень знакомо. Ее отец на пике своей популярности тоже страдал от излишнего внимания. Точнее, страдал не он, а его семья, в дела которой с регулярной периодичностью кто-то пытался влезть. Сам мужчина ввиду своего природного спокойствия, вполне успешно игнорировал ушлых журналюг и даже не старался им как-то угодить или отвести от себя. Кому-то эта холодность нравилась, кого-то раздражала, но факт оставался фактом — мужчину, казалось, не могли вывести из равновесия даже самые наглые выходки жадных до сенсаций репортеров и фотографов. И Робин жалела, что эта черта характера ей не досталась.
— Вон, Старатель, — продолжила Усагияма, — В свое время его чуть ли не с грязью смешали, а он ничего, как видишь, выплыл. Даже позиции своей не потерял, хотя многие об этом думали.
— Ему досталась незавидная роль в свое время, — Робин читала о том, что произошло в Японии несколько лет назад, но подробно теми событиями не интересовалась. Своих дел и проблем хватало. — Должно быть, для него все произошедшее было настоящим ударом.
— Да брось, о каком ударе речь, — Руми хмыкнула. Ее уши нервно дернулись. Видимо, воспоминания о тех событиях не оставляли и ее. — Будем честными, Энджи — мудак, который сам навлек на себя беду. Спорить не буду, он изменился за последние годы, но ты же сама понимаешь, что не все можно исправить, как ни старайся.
Робин согласно кивнула.
— Но у него есть кое-что, что позволило ему остаться на плаву. Он научился не жить прошлым, глядя только вперед. Поэтому и ты прекращай хандрить о том, что было два года назад. На одном уроде жизнь не заканчивается.
От внезапного перехода с рассуждений о Старателе на тему неудачных отношений Робин опешила и округлила рот, как выброшенная на берег рыба.
— Кстати, куда наш пернатый делся, интересно? Надеюсь, его опять не утащили фанаты, — Руми остановилась и, уперев руки в бока, стала осматриваться. Робин тоже остановилась, но среди толпы знакомых красных крыльев не увидела.
— А что, были прецеденты?