— Вредная девчонка, — вдыхает мой запах, целует шею нежно, — я сума схожу по тебе. Что ты делаешь со мной?
— Артем, я тебя боюсь, — еле дышу, когда чувствую на своей коже его губы, — отпусти пожалуйста.
— Я ничего плохого тебе не сделаю, поверь, — говорит но отпускает, — пойдем, я покажу тебе нашу квартиру, — тянет за руку.
С прихожей мы попадаем сразу в гостиную с современным ремонтом в серо белых тонах. Иделаьно просто сочетается с своеременной мебелью. С гостиной арка, за которой кухня. Большая кухня, со всей навороченной техникой. Некоторые из них я никогда не видела, и даже не знаю для чего они, но Артем увидев мое замешательство, обешал, что будет показаывать. Инструктировать. Правда потом нагло улыбнулся и сказал:
— За отдельную плату. Не материальную, — засмеялся, — я не шучу, — притянул поцеловал.
Мы прошли дальше, он мне показал все комнаты. Их было четыре. Все комнаты были отремонтированы со вкусом. Интересно, кто ему помогал? Мебель была только в его спальне. Где и находился писменный стол с комьпютером.
— Остальные комнаты ты обставишь как хочешь. Какую мебель захочешь, купим поставим.
— Я в этом не разбираюсь, — повела плечами, на что он улыбнулся.
— У тебя есть я, запомни это. Одну из спален сделаем детскую.
— Детскую? — возмушаюсь я.
— Да, я хочу троих. А ты скольких хочешь? — спокойно говорит Артем, обнимает меня, смотрит в глаза.
— Я детей не хочу. Даже одного не хочу. Какие дети? Мне семнадцать лет! — чувствую, мои мечты никогда не сбудуться, если родяться дети. Нет. Никаких детей.
— Ну я хочу детей. От тебя, ты же родишь мне? — так грусно смотрит на меня. Видно в его голове не укладываеться мой ответ.
— Я может быть и захочу. Когда нибудь, лет так через четыре-пять. Но не сейчас. Я шас не хочу. И тчока.
— Ты…не говори так, как только ты забеременеешь мы сразу же родим.
— Я не забемеремею.
— Откуда такая уверенность?
— Артем, может мне и семнадцать, но я знаю о методах контрацепции.
— Милая, мы не будем предохраняться. Когда Бог даст, тогда и родим.
— Артем, хватит я тебя прошу, — упираюсь ему в грудь руками, чтобы отстранился, но толку ноль, — давай не говорить сейчас о детях. Никаких детей. Да и вообше после детей всех женщин разносит вправо влево, все толстеют. Я не хочу.
— Я у тебя не спрашивал. У нас будут дети. И ме все равно, если тебя разнесет. Я тебя всегда буду любить, при лююой фигуре.
— Любить? — я говорю дрожашим голосом, в шоке от такого признания.
— Конечно. Я тебя люблю. И надеюсь, когда нибудь услышать от тебя эти главные слова.
— Артем… — вырываюсь из обьятий.
— Все хорошо, моя маленькая. Иди сюда, — опять он меня обнимает, поднимает и несет на свою огромную кровать, — я так соскучился по тебе, — наваливаеться сверху, и я чувствую его камееный стояк у себя на бедрах, — не бойся меня.
Целует весьде, где есть доступ к моей коже. Чем вызывает мурашки на моей коже.
— Ты такая отзывчивая, моя, — произносит тихо. У нас у обоих учашаеться дыхание.
— Артем, — упираюсь ему в грудь, толкаю, — прекрати сейчас же.
— Тебе не нравится? — говорит и не на милиметр не отодвигаеться от меня.
— Я… не привыкла к такому, к таким прикосновениям.
— Я знаю милая. Тебе нравиться я вижу, чувствую твое тело, — он ныряет мне в трусики, гладит мне там, чем вызывает у меня стон, — какая ты влажная, сума сойти.
— Артем отпусти меня, — тяну его за руку, которая внизу, там у меня выводит узоры. медленными движениями пальцев. Такое ошушение, что там у меня можно плавать, до того все мокро.,- ты ты маньяк, — опять стон, потому что он находит мою горошину, и давит. Делает кругове движения вокруг кончиками своих пальцев.
— Расслабься. Доверься мне.
— Нет. Не могу, встань, — голова кругом от его ласк. Его губы находят под майкой сосок и кусают через ткань. Опять стон.
— Милая, — еле слышно говорит, — я хочу тебя, — с этими словами он встает, отходит.
— Ты зачем меня сюда привез? — я встаю и поправляю одежду.
— Это твой дом, — он пытается восстановить дыхание.
— Я болье никогда никуда не поеду с тобой. До свадьбы. Завтра утром отвезешь меня домой.
— Успокйся, — подходит, обнимает, и ему все равно, что я пытаюсь вырваться, — я не буду тебя трогать. Все обешаю. Это тяжело для меня, находиться рядом и не трогать тебя. Я постараюсь.
— Отпустишь меня сейчас, я поверю, — он отпускает.
Мы ложимся спать. Вместе. В обнимку.