Его руки были сухими и горячими, скулы — будто высечены из бесценного белого мрамора, но пронзительный взгляд, прожигающий безупречные дыры под кожей, сулил ровно то, чего она так старательно избегала. Там, в жидком золоте, акульим плавником кружила опасность.
Задумчиво перебирая листки с древнегреческими каракулями очередным мучительным вечером, студентка отмахивалась от образа старшекурсника и прикидывала варианты: ни один ее не устраивал.
— Быть может, Мёрфи прав? — обращаясь к злосчастной книжонке, Сара недовольно дернула одну из тесемок и, послюнявив палец, попыталась стереть чернильный росчерк на запястье. Она вечно пачкалась. — Отдать и забыть?
— В чем прав? — зевнула с кровати Вивиан, решившая проснуться только под вечер. — И что еще за Мёрфи? Если сейчас ты скажешь, что это тот самый Мёрфи из футбольной команды, я тебя придушу.
— Я без понятия, из какой он команды, — буркнула Сара, пытаясь не выдать голосом растерянность: примчавшись с пар, сразу села за книги, и даже не заметила присутствие мирно сопящей соседки. А посему выходило, что последний час Вив вполне могла наблюдать и за ее нервными шагами из угла в угол, и за сбивчивым бормотанием над словарями, и за беспокойной возней с дневником.
— Я первый раз слышу, чтобы Сара О’Нил упоминала мужское имя всуе. Колись, подруга! — Вив проснулась окончательно и, потянувшись, свесила босые пятки с кровати. — Требую грязные подробности.
— Кхм… В клубе, да-да, именно в том, где ты меня бросила, я познакомилась с неким Мёрфи, — немного пожевав губами, уклончиво ответила девушка, не вдаваясь в подробности, встреча на задворках «Подземного мира» была не первой и не последней. — Он ничего, но дружбы у нас не выйдет.
— Вот это да! Ты реально решила собрать всю футбольную команду? Думаю, это все же он. И раз так, могу дать бесплатный совет, — соседка уже вооружилась полотенцем и зубной щеткой и натягивала халат, явно планируя очередную ночную вылазку. — Не тормози, дорогая.
— Я не представляю, о чем ты, — отмахнулась студентка. — Как бы то ни было, неважно: говорю же, дружить мы не будем.
— А кто говорит о дружбе? — озорно сверкнула черными глазами Вив. — Я всегда могу ретироваться, ну, знаешь, если тебе вдруг захочется кого-то пригласить. Книжку там, почитать вместе… Ну, или курсовую написать. Можете готовиться к лекциям хоть всю ночь, если ты понимаешь, о чем я…
— Не понимаю, намек уж больно тонок, — усмехнулась первокурсница, незаметно пряча дневник в потайной карман сумки, где он хранился последние недели. — Не о чем говорить. Нечего обсуждать. И уж точно некого приводить.
Разочарованная соседка только махнула рукой и скрылась в коридоре, намереваясь привести себя в порядок перед очередной горячей гулянкой. И это было отлично — Сара уже предвкушала ночь, которую посвятит решению главной проблемы последних недель.
Все это время студентка была рада неизвестности, приветствуя ее, как старого друга, но сегодня что-то изменилось. Щелкнуло, и она увидела картину целиком.
Удивительная вещь — эта неизвестность: с тех самых пор, как чужой дневник попал в ее руки, Сара с облегчением осознала, что цирковая шарманка стихла. Поначалу еще упрямо бренчала, но постепенно сдалась и заткнулась окончательно. И она была готова молиться этим олимпийским богам, хоть реальным, хоть выдуманным за спасительную тишину. Впервые за долгие месяцы она не слышала заунывного мотива, и мир, наконец, заиграл теми самыми красками, о которых с таким упоением ей рассказывала Вивиан. Первокурсница начала замечать заинтересованные взгляды ребят в аудиториях, одобрительные кивки профессоров, чувствовать запах кофе и вкус еды. Давно забытые ощущения захлестнули волной, и девушка с радостью скинула тяжелую сбрую, погружаясь в океан.
Но тишина обходилась слишком дорого — каждый день она не разгибалась над учебниками, по ночам переводила дневник, а те короткие часы, что удавалось выделить на сон, не наполняли силой. Каждый раз, опуская занавес, она видела чертовы жёлтые глаза и чувствовала на губах привкус вишневого табака.
Сегодня Сара поняла, что променяла одно проклятье на другое.
— Эй, на палубе? — а еще обессилившая первокурсница все чаще отключалась. В такие минуты, как сейчас, Вив была действительно незаменима: на парах незаметно щипала ее под столом, в кафетерии — легонького щелкала по носу, в комнате — просто орала на ухо.