— Твой?!
Она сделала вид, что не услышала этого ироничного восклицания.
— В больнице, когда он лежал отдельно, а я к нему только приходила, у меня было такое чувство, будто он принадлежит кому-то другому.
Все вазы в квартире были заполнены цветами. Розлин прочитала одну из открыток, приложенную к букету, и прошептала:
— Очень мило.
Розлин стояла посреди комнаты с таким потерянным видом, что он понял: на самом деле она не чувствует себя дома.
— Не спорю, гораздо легче сказать ему «спокойной ночи» в детской, чем ездить в больницу за двадцать миль, — непринужденно согласился Стюарт. Увидев, что Розлин пытается снять с плеча куртку, он предложил: — Дай-ка я его подержу, пока ты разденешься. — Она поколебалась лишь мгновение, но он успел заметить, что она не хочет расставаться со своей ношей. — Не волнуйся, я не собираюсь украсть его и сбежать, — заверил он ее. — Послушай, мы с тобой обсуждали это много раз и договорились, что первое время, пока ты не войдешь в ритм новой жизни, поживешь у меня, а я буду тебе помогать.
— А по-моему, суть в том, что ты пытаешься стать для меня незаменимым, — ответила Розлин и, тут же пожалев о своей грубости, передала ему спящего ребенка.
На протяжении последних недель она не раз представляла себе, как поселится в доме Стюарта, мечтая об этом, и одновременно страшась. Обстоятельства вынуждали ее жить под одной крышей с теперь уже бывшим мужем, и это не могло вызывать энтузиазм. Но когда она взглянула на ситуацию беспристрастно, то поняла, что это было бы лучшим решением всех проблем.
Конечно, оставался еще Дик Браун. Он выразил готовность помогать дочери, но Розлин догадывалась, что в душе отец испытал облегчение, когда она сказала, что после выписки поселится у Стюарта. В его возрасте уже тяжеловато не спать ночами из-за детского плача.
Если с Норманом что-то случится, бригады врачей и медсестер уже не будет под рукой, и в этой ситуации куда спокойнее жить со Стюартом, чем одной, говорила себе Розлин. Она твердила себе, что приехала сюда только на время.
— Думаешь, я попытаюсь убедить тебя остаться здесь насовсем? — В комнате было тепло, и Стюарт развернул одеяльце. — Признайся, я угадал?
Розлин почувствовала себя застигнутой на месте преступления.
— Когда я сказала тете Элли, что мы поселились у тебя только временно, она мне не поверила. — Она покачала головой. — И мой отец отреагировал примерно так же.
— Я говорю не о других, а о тебе.
Она вспыхнула и отвернулась, не в силах вынести его ироничный взгляд, и попыталась скрыть смущение за шуткой:
— Думаю, к концу нашего пребывания здесь ты настолько устанешь недосыпать, что сам вызовешь нам такси.
На самом деле Розлин было не до шуток, но она постоянно напоминала себе, что она для Стюарта — всего лишь довесок к ребенку, и в минуты слабости ей начинало казаться, что, в конце концов, это не так уж и плохо. Вот если он догадается о ее истинных чувствах, она пропала.
— Ты ошибаешься, — заверил ее Стюарт.
— Как, ты заставишь нас идти пешком?
Ее новая нервозная попытка пошутить не нашла у него должного отклика. Захочет ли она сама уйти, вот в чем вопрос. Хватит ли ей сил решиться на это?
— Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь, если ты мне не доверяешь.
Розлин испытала примерно такое же чувство, как некогда на первом свидании. Тогда она с бьющимся сердцем ждала поцелуя, а мальчик вдруг признался, что до беспамятства влюблен в ее лучшую подругу. Только на этот раз ее ощущение было в миллион раз острее.
Значит, Стюарт ее не хочет! Конечно, это многое упрощает, но нужна ли ей такая простота?
— Давай расставим все точки над «i», — предложила она. — Ты не хочешь, чтобы с тобой жила? — Розлин сама удивилась, насколько спокойно прозвучал ее голос.
— Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь.
Однако он не слишком рвется опровергнуть мое утверждение! — подумала Розлин.
— Очень любезно с твоей стороны. — Она из последних сил старалась держать себя в руках. Не хватало еще, чтобы у нее закружилась голова, и она хлопнулась в обморок! Неужели, когда она отвергла Стюарта, ему было так же плохо? Не может быть, никто не может чувствовать себя так ужасно! — Но ты выдвигаешь определенные… скажем так, условия, на которых я могу остаться? Я правильно поняла?
Голос Розлин дрожал от сдерживаемых эмоций, одной из которых определенно был гнев. Она попыталась сосредоточиться именно на этом чувстве, чтобы не так остро ощущать унижение и обиду. Да как он смеет открыто заявлять, что я ему не нужна, даже если это правда? — с возмущением думала она.