Стив как отец справедливый, однако даже близко не строгий – но и ему нужно какое-то время, чтобы привыкнуть быть с Йеном мягким. Получается у него не очень; но младший Роджерс не обижается, стойко принимая такую прерогативу как старшего ребенка и мальчика в семье. Он знает, что Стив его любит не меньше, чем Кэсси и Наташу; и этого знания ему достаточно. Ему достаточно нежности от Наташи; мама то и дело обнимет и потреплет по волосам; и от Кэсси, которая периодически от брата не отлипает и упрашивает ночевать с ней, чтобы поиграть допоздна.
Стив старается быть хорошим отцом и решать все конфликты максимально спокойно и словами, но это сложно сделать с самостоятельным ребенком, которому уже за двадцать – однажды они слишком крупно ссорятся. Йен пропадает почти на сутки, не берет трубки и не отвечает на сообщения ни по каким каналам. Наташа старается успокаивать Стива, что изводит себя и ходит из угла в угол, но и сама волнуется не меньше. Когда Йен возвращается домой, оправдываясь тем, что проводил время со своей девушкой, Стив слетает с катушек. Это первый скандал в семье Роджерсов и первая серьезная ссора отца и сына, которую видит Наташа; конечно, дальше обидных слов не заходит, но Йен снова уезжает, заявив, что не хочет их видеть и в этот деспотичный дом никогда не вернется. Для взрослого человека заявление смелое; и хоть Стив знает, что это несерьезно, слова трогают его слишком сильно. Следующие несколько часов он даже не пытается позвонить Йену.
Звонить и не надо было – к вечеру объявился один из Новых Мстителей, сообщая, что Йена подстрелили на задании. Без брони. Три пули в живот.
Стив в этот момент теряет землю под ногами, прекрасно зная, что без своей брони Йен исцеляется едва ли быстрее, чем самый обычный человек.
Клинт забирает Кэсси в течение пятнадцати минут, и уже через полчаса Стив врывается в предоперационную комнату. Он видит мирно лежащего Йена, но картина портится маской на лице и писком приборов, хирурги сильно напряжены, а вокруг слишком много крови; Стив замечает почти лужи на полу у операционного стола, и ему страшно представить, с каким трудом врачи сейчас спасали жизнь его сыну. Наташа сжимает чужое предплечье. Она нервничает не меньше, кусает губы до легкой боли, вспоминая, как давным-давно стояла точно так же перед стеклом и наблюдала за фальшивой смертью Ника Фьюри. В ее ушах стоит замедляющийся пульс и указ хирурга зафиксировать время смерти. Ей хочется, чтобы и сейчас это все было лишь постановкой, но она понимает, что нет. Их сын умирает.
Операция идет несколько часов, Стив сдается и вместе с Наташей садится на скамейку рядом. Она почти засыпает на плече мужа от усталости и стресса, когда их оповещают, что Йен впал в кому.
Роджерс старший отправляет Наташу домой – забрать Кэсси, чтобы ей не было страшно, накормить кошку, отоспаться – но сам никуда не собирается. Стив просит одноместную палату, начинает жить на дешевом кофе из автомата в больнице и каждую ночь проводит на стуле у койки стабильного сына. К Йену часто приходит его девушка, что винит себя в случившемся; но ее вина не сравнится с чувствами Стива. Он много думает об иронии судьбы, ведь все это произошло именно после их первой ссоры. Он думает обо всем, что услышал от Йена и что сказал ему в ответ; и лишь с небольшим облегчением понимает, что в глубине своей души сын знал – это несерьезно. Он все равно знал, что его любят; да, Йен вспыльчив, но никогда не позволил бы злости настолько затмить его разум.
Сперва Стиву кажется это неловким, но спустя время он начинает разговаривать с Йеном, который, кажется, просто спит. Он говорит, что Наташа молодец, что она тоже волнуется, но не позволяет себе сломаться, понимая, что нужна ему, Стиву, и своим близким. Говорит, какой он сам иногда слабак – сидит сутками на одном месте, засыпает с тревогой и ничего не может сделать – только просыпаться от каждого шороха и жить в ожидании. Говорит, что пару дней назад понял, что совсем уж старик – у него на висках аккуратно вырисовалась седина; хоть миссис Роджерс с мягкой улыбкой и грустными глазами сказала, что возраст ему лишь к лицу. Говорит, что от кофе уже тошнит – но он не может себе позволить уйти от сына. Говорит, что так хочет, чтобы Йен сам увидел эти седые пряди – усмехнулся и пошутил, что Капитану Америка пора в отставку.
Когда Йен открывает глаза, он первым делом видит отца. Он не помнит ничего, о чем ему говорил Стив; и первые минуты не понимает, почему тот плачет и так крепко сжимает его ладонь.
Стив не может сказать, что до этого он любил Йена меньше или относился к нему хуже. Просто он понимает, что одного знания сына о его любви недостаточно.
Когда Йену лучше, Стив просит сына научить его готовить. У Йена, кажется, к этому прирожденный талант: он часто помогал Наташе с готовкой, и в итоге у него даже горячие бутерброды в микроволновке выходят не хуже полноценного блюда. Они проводят весь день на кухне; Йен то и дело закатывает глаза от того, насколько отец безнадежен, не забывает подкалывать, потому что Стив совершенно не умеет резать овощи и выходят какие-то кривые кубики, и смеется до слез, когда Роджерс старший пытается пожарить хлебцы и случайно закидывает один на кухонный шкаф под потолок в попытке красиво подкинуть на сковороде.