Пока не умерла два года назад.
Похоронив ее в самом темном чулане своей памяти, я стала Лайей Бернелл.
***
Теперь у меня относительно спокойная жизнь, квартирка в тихом и уютном Лэствилле и своя собственная картинная галерея.
Когда-то я любила искусство, а сейчас особенно. Наверно потому, что оно так же вечно, как и моя никчемная жизнь.
А еще со мной живет Милли.
Милли — новообращенная вампирша, которой едва исполнилось шестнадцать.
Она так перлась (как она выражается) со всего сверхъестественного, что на какой-то подростковой вечеринке с радостью позволила вампиру себя укусить.
Итог прозаичен. Вампир оказался настоящим, и укусил он ее тоже по-настоящему.
Я нашла ее в темном переулке, когда она пыталась выпить кровь у какого-то очкастого студента. Пришлось тащить эту жертву современного вампирского кинематографа к себе и учить ее жить в новой ипостаси.
Конечно, у Милли есть родители, но, похоже, они считают свою дочь слишком взрослой и не следят за тем, где она пропадает. Так что эта священная родительская миссия досталась мне.
Пожалуй, это мой единственный хороший поступок за последние шесть веков.
Я смотрела на нее и видела одинокую и потерянную Лале. Просто не могла позволить, чтобы в ее жизни случилось такое же дерьмо.
— Лайя, ты уже встала? — из смежной комнаты появляется зевающая фигурка.
А вот и вышеописанное чудо. Взяла ее с собой в Румынию, чтобы она ничего не натворила в Лэствилле без меня. Милли еще слабо контролирует жажду крови и это приходится делать мне.
— Да, встаю с петухами, — отвечаю я, мысленно проклиная того самого «петуха», который меня разбудил.
— Ты когда на встречу?
— К одиннадцати. — Смотрю на часы и понимаю, что слишком долго предавалась воспоминаниям и скоро выходить. Надо бы одеться, ведь на деловые встречи в пижамах не ходят.
С особенным наслаждением распахиваю чемодан и достаю оттуда ультрамариновый брючный костюм, идеально сидящий по фигуре.
Лале шестнадцать, у нее такого же цвета платье. Рыжие длинные пряди Аслана смотрятся особенно огненными, раскинувшись на ее пышной синей юбке.
— Ты стал таким большим и сильным. Даже сегодня на смотре никто не смог тебя повалить.
— Ты смогла, — отвечает он с нежной улыбкой и мурлыкает от удовольствия, словно кот. — Видишь, лежу у твоих ног и почти таю.
Ранние воспоминания Лале. Они стали беспокоить меня недавно. Всплывают в голове, не подконтрольные рассудку и моему собственному желанию, чем вызывают у меня тихую злобу.
Умри ты уже! Хватит хлопать дверью того самого темного чулана.
Достаю желтые туфли, которые призваны завершить образ моей креативной натуры и, собрав длинные волосы в тугой хвост, выхожу на улицу и ловлю такси.
Встреча с Владом назначена на выставке искусств, до которой мне добираться еще около часа.
Влад пишет картины в жанре архитектурной живописи и изображает в основном старинные здания.
Однажды среди работ современных художников я нашла дворец османского султана. Тот самый, в котором когда-то жила Лале. Так произошло мое заочное знакомство с Владом.
Именно тогда, примерно неделю назад, впервые за два года и воскресла нежная, еще не испорченная Лале.
Это она списывалась с Владом по электронной почте, восхищалась талантом и договаривалась о встрече. И это ради ее ностальгической прихоти я пересекла океан, чтобы вживую взглянуть на непревзойденный талант и познакомиться с его обладателем.
Не дура ли?
Клянусь, последний раз я иду на поводу у той, кем являлась когда-то.
Выставка была поделена по залам в соответствии с жанрами. Я прошла мимо зала концептуального искусства и слегка поежилась.
Я говорила, что люблю искусство?
Так вот, слукавила: концептуальное — ненавижу. Вся эта странная мазня и инсталляции из мусора, понятные только своим авторам, вводят меня в психоделический транс, после которого приходится откачивать себя минимум тремя чашками эспрессо.
Я поспешила унести ноги подальше и, поблуждав по коридору, наконец, нашла зал живописи — именно здесь мы должны встретиться с Владом.
Я взглянула на часы и поняла, что у меня есть еще полчаса, которые было бы логично потратить на поиски его работ, ведь кроме дворца, я ничего не видела.
Я ходила вдоль стен, увешанных картинами, и живопись постепенно поглотила меня, растворив в своем диковинном мире. Идеальном мире, где царят умиротворение и вечная безмятежность.
Пейзажи, натюрморты мелькали перед глазами, пока взгляд не наткнулся на него — Дворец Прошлого. Прошлого, в которое ни я, ни эта наивная Лале ни сможем больше вернуться никогда.
Завороженная, замираю напротив картины и с жадностью рассматриваю каждую ее деталь.