— Именно то, что и сказал, — резко ответил профессор Снейп. — Мысли Поттера рваные и хаотичные, образы лишены статичности, а воспоминаниям последних дней и вовсе не достаёт логичной последовательности и речевого сопровождения. Поттер больше не думает как человек. Я ничего не могу вычленить из той бессвязной каши, что творится в его голове. Дамблдор, наверное, смог бы. Он собрал бы воспоминания лучше, склеил бы куски, соединил оборванные нити. Он, как никто другой, умел работать с воспоминаниями. Я же в большей степени легилимент…
Профессор замолчал, не закончив фразы, и они какое-то время шли в тишине, думая каждый о своём.
— Это проклятие, — спросила Гермиона, будучи не в силах надолго оставаться наедине со своими мыслями, — вы считаете, что оно гораздо серьезнее, чем думает мадам Помфри?
Профессор Снейп ответил не сразу, зато заговорил спокойно, без привычного сарказма в голосе и колючих намеков на ее интеллект.
— Мадам Помфри прекрасный целитель с огромным опытом работы с заклятиями широкого спектра действия, она разбирается в них намного лучше большинства специалистов, работающих в Мунго, и я не сомневаюсь в её диагнозе, но проклятия с отложенным эффектом непредсказуемы и потому вдвойне опасны. Мы до последнего момента не будем знать, с чем нам предстоит иметь дело. К тому же, Поттер… — он замолчал, словно подбирая слова, и Гермиона сама догадалась, что именно он хочет сказать.
— Вы думаете о его связи с Волдемортом? — спросила Гермиона.
Снейп невольно поморщился, то ли из-за того, что она назвала Того-кого-нельзя-называть по имени, то ли потому, что перебила профессора.
— Да, мисс Грейнджер, — сказал он, утвердительно кивая, — связь Поттера с Темным Лордом не могла не оставить свой след. Темная магия такой силы не исчезает бесследно, она всегда будет жить в Поттере, вне зависимости от того, является ли он крестражем Темного Лорда или нет. И, возможно, именно эта связь усугубляет последствия проклятия. Парселтанг… Я весь вечер просматривал книги и не нашёл ни одного проклятия, которое приводило бы к тому, чтобы человек, никогда не знавший змеиного языка, вдруг начинал на нем говорить. А это значит, что, скорее всего, заклятие, которому подвергся Поттер, пробуждает в нем остатки магии, когда-то связывающей его с Темным Лордом. И это только начало. Я не могу даже представить, что ожидает нас через несколько часов.
Гермиона расстроенно потёрла виски и подумала, что надо бы попросить у профессора несколько книг из его библиотеки, но Снейп задал свой вопрос раньше, чем она успела озвучить просьбу.
— Что вы узнали? — спросил он не менее устало. — Вы ведь сделали, как я велел?
— Сделала, — ответила Гермиона, — хотя нам вряд ли это поможет.
Она попыталась собрать все разрозненные обрывки мыслей воедино, но пока из сказанного Гарри выходило слишком мало толку.
— Гарри не видел момента, когда на него наслали проклятье, но считает, что это сделал кто-то, работающий в Министерстве Магии и косвенно связанный с самим Гарри по его службе в Аврорате. Видимо, он узнал нечто такое, что знать ему никак не полагалось. Я хотела спросить еще, но пришла мадам Помфри и отправила Гарри спать.
В её устном изложении история звучала даже более жалко, чем виделось ей в начале.
Они в молчании поднялись по последней лестнице и остановились у комнаты Гермионы.
— Не густо, — подтвердил её сомнения профессор Снейп, — ложитесь спать, мисс Грейнджер, вы валитесь с ног, и, если не ляжете немедленно, завтра от вас не будет никакого проку.
Они стояли так близко, что Гермиона невольно ощущала аромат его кожи. Профессор пах горькой полынью и терпким, едва ощутимым ароматом пустырника. Зимой он слишком часто варил бодроперцовое зелье.
«Нет ничего неразумнее сантиментов», — написал он в своей записке. А ей так хотелось сантиментов, хотя бы немножко, самую малость. Протянуть руку и погладить его по усталой щеке. Вот только едва ли профессор это одобрит.
— Как только у вас закончатся уроки, — сказал Снейп неожиданно охрипшим голосом, — возвращайтесь к Поттеру.
Он сделал шаг в сторону, словно отступая, и иллюзия их мягкого завораживающего единения мгновенно растаяла.