— Ты хочешь сказать, что она твоя пара? — в низком голосе Гаррета звучит угроза.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, радуясь, что до полнолуния еще две недели. Я едва сдерживаю своего волка, когда он угрожает Анжелине.
— Нет, — говорю я наконец, хотя ответ «да» мог бы решить эту проблему.
Я не могу спариться с Анджелиной. Она милый маленький человечек. Брачный укус, вероятно, убьет ее и определенно оставит шрам на ее нежной шее. У балерин нет отвратительных шрамов на шее. И они не берут татуированных тупых качков в пару — в бойфренды.
У Анджелины большие стремления и светлое будущее. Я ни за что не отниму у нее все это. Это неправильно.
Но я также дал ей обещание. Я сказал, что не позволю им стереть ее.
Так что же мне остается?
— Что ты, твою мать, несешь, Джаред?
Я стараюсь быть предельно честным, потому что Гарретт видит меня насквозь.
— Послушай, я не знаю. Эта девушка что-то значит для меня. Я хотел бы, чтобы это было не так, но это так.
Гаррет снова замолкает. Когда он говорит, его голос напряжен.
— Я даю тебе две недели. Понять это. Либо пометь ее и объяви своей, либо сотри. А пока ты прилипнешь к ней, как клей. Убедись, что она не заговорит. Уяснил?
Я не должен чувствовать облегчения. Две недели не решат гребаную гору проблем, но я справлюсь. Это две недели, которые я проведу с Анджелиной. За две недели до того, как… черт.
— Четко и ясно.
— Хорошо. И не думай, что я не завалю тебя, когда увижу в следующий раз.
Я улыбаюсь, потому что… ну… люблю Гаррета. И мне плевать, если он утрамбует меня в землю, потому что я этого заслуживаю.
— Да, знаю. Спасибо. Мне все еще придется иметь дело с Фоксом. Он дал мне двадцать четыре часа.
— Она и о нем тоже знает?
Мое тело отяжелело.
— Да.
— Я поговорю с ним, скажу, что мы все уладили.
— Спасибо, приятель.
— Джаред.
— Да?
— Удачи тебе, мой друг.
Я издаю резкий лающий смешок.
— Спасибо. Он мне понадобится.
— Да, так и будет.
Я даже не знаю, что он имеет в виду, но помню, как он сходил с ума, пока не пометил свою человеческую пару. Нам с Треем пришлось удерживать его, чтобы он не напал на нее в полнолуние.
Неужели он думает, что я хочу пометить Анджелину?
У меня нет такого желания, но ведь я еще не занимался с ней сексом. И боги знают, что она пробуждает во мне все виды ужасных желаний.
Черт.
Мой волк, вероятно, хочет заявить на нее свои права. Но этого не случится. Потому что…
Я оборотень.
И в полном дерьме.
Она птица не моего полета. Даже если бы мы могли забыть о брачной метке, такие девушки не должны быть с парнями вроде меня.
Я возвращаюсь в дом и вижу Анджелину, которая выходит из ванной и чистит зубы.
Так по домашнему уютно, впрочем, как и все, что она делает, все ведет прямо к члену. Мысль о том, чтобы видеть ее такой, словно мы живем вместе, потрясает меня.
— Ты хочешь услышать хорошие новости или плохие? — спрашиваю я.
Она прикусывает зубную щетку, чтобы заговорить.
— Хорошие.
Я ухмыляюсь, как идиот, потому что она выглядит чертовски мило.
— Хорошая новость в том, что тебе дали отсрочку приговора. — Я поднимаю руку, когда ее глаза расширяются. — Это просто фигура речи и все. У меня есть время, чтобы разобраться.