Но даже если он жестокий — даже если он кто-то, чего не понимаю, — я все равно знаю правду.
Этот мужчина достоин.
Гораздо большего, чем он думает.
— Ну… — я откашливаюсь, пытаясь разобраться в его убеждениях. — Я бы сказала, что ты воин. Если бы мы жили в средневековье, ты был бы самым почитаемым человеком из всех. Справедливым и благородным защитником.
Джаред останавливается у моего дома и заглушает мотор. Он пристально смотрит на руль, на его лице отражается буря эмоций.
— Значит, тебе просто нужно понять, как вписать воина в современный мир. Это не менее важно, чем любая другая роль в обществе, будь то силовик для своей стаи или вышибала в клубе. Ты все еще рыцарь. Я имею в виду, для меня.
Джаред открывает дверь и молча выходит.
Неужели я его обидела? Я мысленно прокручиваю то, что сказала.
С моей стороны широко распахивается дверь, Джаред протягивает руку и отстегивает ремень безопасности. На его лице читается мрачная решимость, которую я не могу понять. Он поднимает меня, как ребенка, из автокресла и подхватывает под попку, чтобы я оседлала его талию. В тот момент, когда он прижимается губами к моим, я понимаю.
Это не мрачная решимость — это страсть.
Он несет меня к входной двери, не прерывая поцелуя.
Как рыцарь принцессу, я сдаюсь, обвивая руками его шею, прижимаясь губами к его губам.
Все мои мысли и возражения по поводу Джареда исчезают не только из-за моего желания, которое зашкаливало после нашей утренней прелюдии, но и из-за душевных переживаний. Я лучше умру, чем прерву страсть, исходящую от Джареда волнами. Потому что все это направлено на меня.
И будь я проклята, если на этот раз остановлю его. У Джареда кое-что есть для меня. И я хочу это принять.
Он несет меня в спальню, но я смущаюсь и прерываю поцелуй.
— Джаред, мне нужно принять душ — я танцевала весь день.
Он сворачивает в ванную и снова целует. Осторожно опускает меня на ноги и стягивает через голову футболку. Живот вздрагивает на вдохе, когда Джаред смотрит голодным взглядом на мою грудь в лифчике.
А потом он снова целует меня, запустив руку в мои волосы. Он поддерживает меня, пока я не упираюсь попой в стойку в ванной, и прижимается твердым членом между моих ног.
Я стону ему в губы.
Джаред отстраняется и сжимает обе руки в кулаки, скулы заметно напрягаются. Он держит меня в клетке между двумя кулаками на стойке, но не прикасается ко мне.
— Сними лифчик, Анджелина. — Голос у него глубокий и хриплый.
Я протягиваю руку за спину и расстегиваю его, лямки соскальзывают с моих плеч, и он падает вниз.
Джаред по-прежнему не прикасается ко мне, но его взгляд не отрывается от моей груди, а на лице читается восхищение.
— Я стараюсь не торопиться, детка, — в его голосе слышится агония. — Один бог знает, как сильно я хочу раздвинуть твои ноги и вдалбливаться в тебя до завтрашнего дня.
Мое лоно сокращается от этого заявления.
— Но ты заслуживаешь лучшего.
— Дай мне принять душ, — бормочу я, все еще намереваясь привести себя в порядок. В школе я сменила одежду, но все равно чувствую себя грязной после уроков.