Лицо осветила одна из обворожительных улыбок. Все присутствующие дамы оттаяли и угодили в расставленные сети.
Елизавета молчала. Не в её характере говорить на публике или же быть в центре внимания. Она вертела в руках стакан с шампанским и мельком, пока никто не смотрел, по чуть-чуть отпивала, и так подошла очередь третьего.
Когда Евгений хотел понравиться — он нравился. Ему не составляло труда втереться в доверие. От отца он перенял манеру общения — он прекрасно перевоплощался в радушного, отзывчивого собеседника, усыплял жертву улыбками и сияющими глазами, мастерски поддерживая любую тему от ядерной физики до осенней коллекции женских платьев. Но никогда его не интересовала беседа, и уже к ночи он не помнил имени чародея, с которым проговорил пару часов. Таланты к манипулированию, закулисной игре и, возможно, накопительству пылились на дальних полках его холодного разума. От отца достались плохие, но сильные качества.
За ужином Евгений шутил, и у Охотникова проскользнула мысль, что с ним нужно быть начеку. Дамы от мало до велика окончательны им покорены. Губернатор расточал комплименты Елизавете, но та иногда улыбалась и все больше выпивала, что начинало бросаться некоторым в глаза — не позволительно девушке её положения пить больше двух бокалов. Какая-то мысль неотлучно её преследует, не позволяя расслабиться.
Евгений поддерживал разговор столь непринужденно и легко, будто собрались старые друзья. Вот он засмеялся шутке какого-то преподавателя, а здесь сделал комплименты жене губернатора и жене начальника охранной полиции, при этом, не переставая играть роль заботливого жениха. И ты уже не знаешь, где настоящий Демонов — тот, что сорвал помолвку, насмехаясь над отцом и гостями, или тот, что сидит за одним столом с так называемым высшим обществом Камчатки? И, может, те улыбки, которыми он одаривал собравшихся, олицетворение насмешки? Ведь его аквамариновые глаза так предательски холодны… С другой стороны, не может юноша ангельской внешности быть тем жестоким эгоистом, оскорбившем невесту, потребовав отменить помолвку. Где-то должна быть середина.
Часы пробили полночь, и гости начали расходиться. Чародеи убеждены — из столицы к ним летели сплошные сплетни о наследнике. Как он внимателен к невесте, как предупредителен с мужчинами и обходителен с дамами. И хоть вечер затянулся, а Евгений Владиславович еще не привык к смене часовых поясов, и усталость осела на лице, он продолжал оставаться почтительно-любезным. И каждая женщина подумала: «Боже, до чего хорош! И повезло же девице!» А мужчины им вторили: «Какой у нас смышлёный и открытый наследник!»
И когда все покидали зал, прощались в последний раз, Евгений улыбался и раскланивался.
— Елизавета Григорьевна, позвольте вас проводить.
— Что вы, Семён Афанасьевич, не утруждайтесь. Я сам, — напирал Демонов, и они пожелали друг другу приятной ночи.
Он под руку вышел в холл, направляясь к спальне Ангеловой.
— Мне нужно поговорить. У вас.
Евгений нахмурился впервые за вечер. Они одни, их никто не видел, разве что слуги-шаманы.
— Хорошо, — бросил он и бесцеремонно дернул за руку к лестнице.
Хозяин шел быстро, в какой-то момент Елизавета отстала, но нагнала. Он повернул ключом и толкнул дверь, скинул пиджак на постель и закатал рубашку до локтей, сел в кресло.
Мгновение Елизавета замялась у двери, обведя взглядом комнату.
— Ну? Говори, что тебе нужно. Я устал. — Лоб нахмурился, он закинул ногу на ногу.
— У меня есть предложение, — сказала вдруг она и подошла к нему.
Евгений посмотрел на неё снизу вверх без любопытства, губы искривились в усмешке.
— Что ты можешь мне предложить?
— Я рожу тебе трёх наследников и затем ты дашь мне развод, и не будешь претендовать на мое семейное имение.
Евгений рассмеялся и откинулся на спинку кресла. В отличие от невесты он не заглядывал так далеко, да и вообще не рассматривал наличие детей, а здесь сразу три наследника. Но идея с разводом заманчиво прокралась в голову.
— Три наследника, — задумчиво повторил он, проведя пальцем по лбу, — уверена, что будут одни сыновья?
Кажется, его вопрос застал врасплох. Действительно, может родиться дочь или даже три. Она совсем забыла учесть возможных девочек.
— Три сына. Неважно, сколько будет детей. Мы разведемся после третьего сына.
— Ты пьяна и несёшь чушь. Зачем мне столько сыновей? Что я их, солить буду? Рановато о них думать. Я дальше брачной ночи не заходил.