На нём был белоснежный военный мундир с широкой полосой, шитой золотом, пересекающей чёрный погон, уходящий в эполет с золотыми кистями. Стоячий ворот и обшлаги украшали канительные морские змеи, сплетённые с меандром. Стыдливо прикрытый золотым же аксельбантом левый лацкан искрился разноцветными наградами, решительно не гармонировавшими друг с другом ни цветом, ни манерой исполнения, и блистал при малейшем движении. Начищенные парадные ножны, из которых торчал изысканный эфес, отливали белым золотом.
Подмышкой Васко держал белую треуголку с лебяжьим пухом.
Перед Селин стоял капитан первого ранга.
От неожиданности Де Сарде широко распахнула глаза и поспешно прикрыла рот ладонями. Не в силах сдерживать восхищение, она засмеялась.
— Нет слов! Капитан, я потрясена! Как вам хорошо в мундире! Почему же вы скрывали свой чин?
— Расскажу позже. Итак. В столовую?
— Повозки в вашем поместье, полагаю, для таких путешествий не предвидится, — фыркнула Селин.
— Только пешим ходом, — наконец улыбнулся Васко, оправляя перчатки.
***
— Голубчик, так вы на бал? Что же сразу не сказали! Дора, милая, не вздумайте доедать пирожок, иначе корсет вас совершенно измучит!
Селин улыбнулась в тарелку с супом. Уж как следует питаться перед балами, она знала как никто.
— Благодарю вас, сударыня.
— Какая воспитанная девочка, капитан. Право, на бал с такой будет точно не стыдно показаться!
— Я в этом абсолютно уверен.
— Да она вилкой владеет лучше вашего… — пробормотала Адель и с сомнением посмотрела на Селин.
Той пришлось сейчас же зачавкать, уронить каперс и ответить с набитым ртом:
— Капитан Луиза, ласковой глубины ей, натаскала. Велела выучить манеры, а то чё я буду как эта на мероприятиях, если позовут. Вот, позвали…
Селин наблюдала совсем другого Васко.
Чуть расслабившись за обедом, он стал совсем домашним. Рот Адель не закрывался. Васко смеялся, хлопал в ладоши, хмурился, утешал. И почти ничего не ел. В то же время он будто оставался прежним капитаном. Их с экономкой взаимоотношения больше всего напоминали связь молодого аристократа и его доброй кормилицы. Уважительное, простое отношение, не подчеркивающее сословные различия, как это принято у внезапно титулованных торгашей, но возвышающее окружение до собственного уровня.
Расцеловав молодых людей на прощание в обе щеки, Адель насовала обоим пирожков в карманы и тихонько наложила охранные знаки на обоих.
Когда они отошли достаточно далеко, Селин осмотрела особняк с садами.
— Капитан. С вашими регалиями вы можете позволить себе не работать. Или хорошо. Плавать на других кораблях, побольше… Решать другие задачи… министерские к примеру…
— Зачем?
— Ну как…
— Я люблю море. Мне достаточно той деятельности и тех возможностей, что имею. Хотя Кабрал была бы с вами сейчас солидарна. По мне уж лучше море, чем душный кабинет с золотым креслом…
Селин с трудом отвела от него взгляд.
— К тому же при параде я ну вылитый попугай. Вы не находите? — как бы ни пытался иронизировать, Васко сконфузился.
— Вы выглядите невероятно празднично и элегантно, — заверила его де Сарде.
***
Селин смотрела на себя в зеркале за ширмой и понимала, что в таком виде она не выйдет даже за порог этого странного магазина, в витринах которого манекены были похожи скорее на механизмы, чем на людей.
Васко старался не раздражаться, курил трубку и уже явно терял терпение.
— Еще одна примерка, и нам можно будет уже никуда не идти. Давайте быстрее, Се… Дора!