Поцелуй обрушивается тропическим штормом. Мысли подхватывает и уносит прочь ветер, тело бьет дрожь, на губах пирует огонь, а в душе разрывается дождь. Одна ночь... Второй у нас с ним не будет...
Все равно!
Без разницы!
Я возьму даже это!
Прижимаюсь телом к его, но мне мало. Жар... Расстегиваю пуговицы рубашки дрожащими пальцами, затуманенным взором смотрю в потемневшие страстью глаза. Хочет что-то сказать, но я закрываю рот поцелуем. Не сейчас, сожаления, если будут - позже, пусть позже, когда я уйду. Утром. А пока только ночь.
Моя ночь.
Руки Яра опускаются ниже моей талии, мнут, подхватывают. Наконец-то я ближе к нему: таю, как мороженое под солнечными лучами. Исчезаю...
Он удерживает меня левой рукой, пока снимает рубаху с запястья. Теперь правой. Прижимает спиной к стеклу, замирает, только дышит тяжело в шею, а я совсем задыхаюсь.
- Ты уверена?
- Да.
- Ты лгала насчет девственности?
- Нет.
- Скажи сейчас, все равно ведь узнаю.
- Да.
- Да, лгала? - переспрашивает и отрывает лицо от моей шеи.
- Да, хочу, - уточняю. - И да, я девственница.
Запутываюсь пальцами в его волосах, и больше не отпускаю. Губы, глаза, подбородок и скулы... целую ключицы, облизываю кадык. Чуть солоноватый грейпфрут, более насыщенный запах сандала...
Легкий укус зубами...
- Кошка, - усмехается Яр.
Мурлычу ему в ухо, ногтями легонько царапаю плечи, и мир летит вверх тормашками. Моя футболка ползет к шее, отлетает в сторону, под спиной теплый ворс ковролина. Прогибаюсь под жадными пальцами, тянусь за ними, когда ускользает, недовольно ворчу, когда заставляет лежать смирно.
Приказывает ждать. Жду. Приказывает молчать. Молчу, пока руки его не освобождают меня от джинсов, бюстгальтера, трусиков и пока губы его не начинают сладкую пытку. Приказывал молчать, но стон вырывается самовольно.
- Непослушная. - В наказание раскрывает мои ноги еще больше и стон мой смешивается с хрипом от нового поцелуя.
- Яр...
Не слышит.
- Яр, пожалуйста...