Ренсинк Татьяна
***
«Как могу, подружки, петь?
Милый друг далёко;
Мне судьбина умереть
В грусти одинокой.
Год промчался — вести нет;
Он ко мне не пишет;
Ах! а им лишь красен свет,
Им лишь сердце дышит...
Иль не вспомнишь обо мне?
Где, в какой ты стороне?
Где твоя обитель?
Я молюсь и слезы лью!
Утоли печаль мою,
Ангел-утешитель»*
Веселием наполнился тот день и вечер в таборе у цыган. Прибывшая к ним Маргарита была принята в объятия, а кто-то даже сразу вручил гитару. Счастливая оказаться здесь, словно дома, она исполнила краткую песню да немедленно рассказала обо всём случившемся с нею, а главное, что Алексей жив.
После рассказа Маргарита уединилась для более подробной беседы с тётушкой в одной из палаток, обещая умоляющим цыганкам-подружкам, что споёт позже...
-Так, милая, разъясни-ка, - села та с нею на покрытый шерстяным покрывалом ящик. - Это зачем твой папенька обманом занялся?
-Мне не ведомо знать, тётушка, - вздохнула Маргарита, вновь наполняясь печалью. - И видеть-то его совсем больше не хочется.
-Нет, так нельзя, моя дорогая, - улыбнулась та и похлопала по ящику возле, чтобы присела.
-Тётушка, Вы лучше скажите, а эта девушка,... Анналис... Она ещё здесь? - поинтересовалась Маргарита. - Я бы хотела с нею поговорить.
-Поговорить?... - тётушка посмотрела в сторону.
Она некоторое время молчала. Во взгляде её Маргарита видела тревогу, печаль. Что-то настораживало, пугало, заставляя неподвижно сидеть и ждать ответа.
-Нет её больше, - сказала тётушка.
-Что? - исчезающим голосом вопросила Маргарита, а душа сжалась от дурного предчувствия.
-Слишком много страдала на своём веку, - опустила тётушка взгляд и сжала пальцы рук крепко вместе. - Раскаивалась она... Много поведала мне, но дальше жить так не могла.
-Как же,... как же?... Что случилось? - волновалась Маргарита всё больше.