Надо прекращать думать о нём. Надо.
А как?
***
С прискорбием зашла в комнату. И сразу вынесла на повестку дня насущный вопрос.
— Ты будешь меня навещать, когда я уеду в дурку, из-за неизвестности, и поэтапно сводящего меня с ума дикого?
Алёна, восседающая на моей кровати, в полном обмундирование, закатила глаза.
— Я буду на соседней койке валяться из-за Свиридова. До сих пор спина болит, - жалуется, сводя брови к переносице.
— Он же тебя несильно нагнул… - зажимаю рот.
Я это ляпнула?
И смогла же.
Что со мной?
— Прости. Прости. Наклонил.
— Да-а чего извиняешься? - отдаёт мне на удивление спокойная Колесникова рюкзак.
Отходит к столу.
— Он реально меня нагнул, - порывшись в пакете, выуживает, на свет божий, два стаканчика холодного кофе.
Подумав немного, подзывает к себе и добавляет почему-то в мой рюкзак крендельков.
— Но ничего. Новый день и новая возможность отомстить, - Алёна воинственно присасывается к трубочке, отдавая второй стакан мне.
Принимаю его.
☕Миндально-ванильный капучино, читаю название.
— Не стой столбом, - окликает недовольно у двери подруга.
— Не хочу бежать по коридорам. Хочу, как королева, пройти, - поясняет, видя мою заинтересованность её спешкой.
— Будешь задерживать мою воображаемую процессию, я тебя стукну.
— Хорошо. Не буду, ваше величество, не буду, - забрасываю лямку на плечо.
И следую за настроенной на победы королевишной.
Мне бы её уверенности.
Щепотки хватит. Моя чё-то высыпалась вся давным-давно.
Вышли. Я прокрутила ключ. Алёна ушла чуть вперёд и я хотела пойти за ней.
Но вслушиваюсь в аккорды и не могу пройти мимо знакомой мелодии, воспроизведённой на гитаре, не смогла.
Прирастаю к полу и впитываю в себя глубокий тягучий, как патока, голос.
Я, как мальчик, попадаю в плен твоих флюидов. Но не замечаю перемен, горечь и обида. Что случилось, сам не свой, не могу поверить. Ты играешь мою роль. Ты так красива, невыносимо...
Не знала, что он СТОЛЬ прекрасно и завораживающее поёт.
— Что с тобой? - оборачивается Алёна, заметив, что я за ней не иду.
— У меня галлюцинации или...
— А, - проглатывая кофе, беспечно машет стаканчиком она.
— Не галлюцинации, если ты имеешь ввиду, что я имею ввиду.
— Дикий поёт. Да?
— Ага. Вы же соседи, поэтому мы и слышим. Забыла?
Оцениваю дверь идентичную моей, но с цифрой 111.
Почему мы с ним очутились близко друг от друга?
Знак судьбы?
— Не... - сглатываю ком в горле. —...забыла.
— Ему нередко нравиться побесить с утреца. Постоянно играет. Мания. Представляешь, - подойдя ко мне, шепчет Алёна.
— Тебе придётся под его бренчание каждый божий день просыпаться. Свихнуться можно.
Не знаю. Мне нравится. Я не против просыпаться под звуки его гитары...
Тьфу ты.
Врезать бы себе оплеуху, но Алёнка неправильно понять может.
— Клянусь. У Дикого хобби - раздражать людей, - крутит глазами та, выражая крайнюю степень осуждения.
— Сегодня вторник…х-м, - тасует факты в памяти и найдя нужный, рассказывает: — Репетиция через двадцать минут у него. Хоть забренчись, - укоряющее качает головой.
Но я не могу никак уяснить одно: — То есть он не пойдёт на английский?
Алёна заторможенно моргает.
— А зачем? - искренне не вдупляет она.
— Он его лучше нашей англичанки знает. Как никак его второй родной язык. Семья Дикого в Америке лет десять жила. Потом отцу стукнуло в голову что-то. Вернулся в Москву.
— Дикий вообще на английский не ходит?
— Почему?! Приходит на часик в неделю к Таисии Фёдоровне. Напишет ей для отчётности контрольных и нормалёк. Он больше кружок Филиппа Викторовича посещает.
С Таисией Фёдоровной я догадалась. Учительница английского. Но... — Кто такой Филипп Викторович?
— Учитель танцев. Ленка, кстати, партнёрша Дикого. Знала?
Качаю головой. Я и в общем не знаю кто эта Ленка.
Разве я видела её?