— Он типа вундеркинда. Опережает свой класс…точно не знаю, но намного. Мог бы легко в МГУ поступить, но почему-то не… - Алёна подбирает подходящее слово. —…не хочет, что ли. Не знаю.
— Зачем тогда в школе появляется?
— По разным причинам. Физрук его, допустим, не аттестует, если не будет появляться на уроках. На кружки ходит. Плюс сдаёт задания учителям. Пишет контрольные и проверочные одной левой. Причём ногой… Как-то так, - отдаёт варежку Алёна.
Заслушалась, что и не отследила, как она сделала всю работу за меня.
— Спасибо большое, - задумчиво поглаживаю пальцами шерсть.
— Да не за что, - беспечно пожав плечами, поднимается девчонка.
— Ты куда? - не доходит.
Но орёт звонок и вопрос отпадает сам по себе.
Одноклассницы, что на протяжении сорока пяти минут, тоже боролись с варежками, и не могли никак довязать их, ускорились.
Лишь надменная Адамцева, встав, кладёт свою работу на стол Кристины Васильевны и получив «молодец», выплывает из класса первая.
Мы же плелись в последних рядах.
Просто зазевались две клуши, а потом девочки повалили сдавать свои работы. Пришлось нам и плестись.
— Не забыли булавкой прицепить своё имя? - улыбается учительница, когда мы подходим.
Переглядываемся.
— Давайте. Я их подпишу. Ничего. Вы не одни забыли, - приняв рукавицы, женщина достаёт из стола бумажки с булавками
Быстро пишет имена и пока не забыла, прикрепляет их на наши «произведения искусства».
— До свидания, - прощаемся мы.
— До свидания, девочки. До свидания, - улыбается нам Кристина Васильевна.
42
Мы после всех уроков сидели в столовой.
Алёна размешивала перец в супе, я вяло ковыряла гречку и опять не хотела есть.
— Что с тобой? - отрывается девушка от еды.
— Не знаю. Не пойму почему, но мне неспокойно. Как перед экзаменом…
— Липкий страх и волнение?
— Типа того. Не могу перестать ощущать это. И не предлагай мне опять сладкое, - гнётся пластиковая вилка в руке.
Подруга выставляет перед собой ладони, показывая: «сдаюсь, сдаюсь».
Оттягивает к себе тарелку с песочной слойкой.
Отпиваю чай.
— Чего то боишься? Встречи с диким? Или с Ледовым? Ты, кстати, хотела рассказать причину.
— Какую? - делаю плюс один глоток.
— Почему опоздала на геометрию.
Закашлившись, кашляю долго.
— Возможно, на тебя пагубно кофе действует? - даёт мне салфетки немного сбитая с толку Алёна.
— Я выпила всего-то стакан, - вытираю брызги на столе.
— Дело не в дозе, а в том есть ли у тебя индивидуальная непереносимость, или нет, - менторским тоном нравоучает Алёнка.
— Моя бабушка выпьет полстаканчика и всё равно тахикардию ловит. Перешла на цикорий, - облизывает ложку она.
Пытаюсь не улыбаться.
Никак не привыкну к тому, что она набрасывается на еду, как бешен…одичалая.
Но я её знаю два дня. Возможно, в будущем…
Ай.
— Ай, - повторяю в реале, прижимая ладонь к груди.
Я теперь и вспоминать его не могу?
Почему сердце закололо?
— Алён, больно, - впиваюсь в руку побледневшей от испуга Колесниковой.
Подскочив, она не знает как помочь.
— Дыши, дыши. На, - дрожащими руками впихивает мне стакан.
С трудом делаю глоток, но сердце всё равно жжёт.
— У меня где-то валидол был. Бабушке покупала, хотела отдать, но.... - Алёна копошится в рюкзаке.
Находит искомое.
Выдавливает белую таблетку, пахнущую мятой.
— На! Рассоси.
Принимаю. Кладу на язык.
Вроде отпускает. Постепенно становится легче.
Алёна всё время, пока я пережидаю непонятный приступ, терпеливо стоит рядом, готовая по первому требованию, бежать за медсестрой.
— Фу-у-ух, - облегчённо улыбается, видя, что мне лучше.
— Варя, - трёт красные щёки и тяжело опускается на стул.
— С тобой я не опасаюсь, что НЕ похудею. Такие нервы.
— Прости. Я не знаю…
— Варь, - перебивает тихий оклик.
— Кирилл?
Ледов стоит в паре шагов.