— Ты слишком добра, Мейлея. Бросаешься защищать даже тех, кто этого не заслуживает.
Его нежный, ласкающий жест мигом унял ураган негодования в груди. Я продолжала смотреть в темнеющий огонь, пронзительного взора, но теперь уже без возмущения, ощущая, как тают ледяные преграды между нашими душами.
В пестрой, яркой толпе появилась прекрасная женщина в золотом платье и такой же полумаске с пушистым пером, привлекая всеобщее внимание к себе.
— Госпожа Офелия Ван Мурлегем, — прошептал прямо у самого уха Детлафф, наклонив голову к моей шее, от чего легкая дрожь побудила закусить губу, поднимая мелкие волоски на затылке, отзываясь темным блеском самонадеянного удовольствия в нескромно-жестком взгляде вампира.
— Что ты хочешь спросить у них?
Он смерил меня долгим, изучающим взглядом, на самом дне которого светилась непонятная боль утраты, тоска по давно разрушенному прошлому.
— Ярко-алые розы, что присылает тебе Филипп Ван Мурлегем, относятся к сорту «Сангрояль». Они памятны для меня, но история, связанная с ними почти вдвое превосходит по возрасту юношу, так старательно копирующего все ее обстоятельства. Я намерен выяснить, из чьих уст он услышал о случившемся и чего желает добиться в конечном итоге.
— Так мишенью была вовсе не я, а ты?
— Допускаю его заинтересованность в тебе, но послание в виде букета «Сангрояль» имело целью меня. Это бесспорно.
Мы неумолимо приближались к хозяйке вечера, наконец она заметила моего покровителя и лучезарно улыбнулась ему.
— Господин Эретайн! Как приятно, что нашли время посетить наше скромное мероприятие!
— Миледи. — Детлафф склонил голову, в знак почтения. — Ваш супруг сегодня с вами?
— Винсент? Он где-то здесь. — Рассеянно произнесла вампирша и остановила пристальный взгляд на мне.
— Вы со спутницей?
— Мейлея Терзиефф-Годфрой, — представил меня покровитель, чуть отступая в сторону.
Яркие, как весеннее небо, голубые глаза Офелии Ван Мурлегем похолодели настольно, что стали напоминать две ледяные глыбы.
— Ах вот как, Филипп упоминал об этой особе. Вскользь. — Казалось она вновь обрела самоконтроль. — Что ж пригласите юную даму танцевать, Детлафф, сегодня мы развлекаемся, а вы так собраны, угрюмы… Впрочем, как обычно.
Женщина упорхнула лёгкой походкой в сторону, влекомая новыми разговорами, а мне нестерпимо захотелось исполнить наставление хозяйки вечера, не задумываясь больше о интригах, охоте на людей и природе моего вновь обретенного кавалера. Но обращаться к нему с подобными просьбами считалось бы, несомненно, дурным тоном. Эретайн раздражённо выдохнул, поворачивая голову в мою сторону, словно услышал мысли, а потом протянул руку, затянутую в черную перчатку, ладонью вверх.
— Вы позволите?
Сердце яростно вырываясь из груди подскочило к самому горлу. Возможность оказаться вновь в крепких, надежных руках сосредоточенного спутника манила и отталкивала одновременно. За время его отсутствия, мне удалось добиться немалых успехов в искусстве танца, потому переживать за лёгкость поступи, в довесок к волнению от столь желанной близости, все же не приходилось.
— Несомненно. — Я обхватила его большой палец устраивая свою маленькую, узкую руку, на широкой открытой ладони вампира.
Он притянул меня вплотную, крепко обнимая за талию, что являлось нарушением этикета, но иллюстрировало личную заинтересованность, и уверенно повел, непринужденно лавируя между парами. Мои холодные пальцы рассеянно скользили по черным узорам камзола на широком, рельефном плече покровителя, будто в поисках чего-то неимоверно важного. Тяжёлая рука Эретайна, словно прудовая гиря надёжно удерживала хрупкую спутницу прижатой к напряженному торсу настолько плотно, что места для вздоха почти не оставалось. От ощущения его близости сердце замирало, будто прислушиваясь к чуть трепетной судороге вожделения, сворачивающейся в самом низу живота.
Легкая, кошачья грация, вдруг внезапно проявившаяся в грубом, прямолинейном кавалере, вызывала искреннее удивление, однако на изумленный взгляд он лишь снисходительно улыбнулся.
— Это не так уж и сложно, если приноровиться.