— Это больно?
— Немного.
Детлафф медленно поднял мою ладонь и оттянул ее чуть вниз обнажая запястье. Горячие губы коснулись тонкой кожи, лёгкий укол и острые, длинные клыки проткнули ее прямо над пульсирующей струной вены. Сладкая дрожь безграничного удовольствия заструилась по телу, сворачиваясь тугим клубком вожделения в бедрах. Я тихо застонала, откидывая голову назад. Напряжение все нарастало, приближая разрядку, растекаясь по коже мурашками, по жилам огнем.
Неожиданно все прекратилось. Раздражение всколыхнулось в груди, побуждая открыть глаза, с губ сорвался короткий стон, сознание не желало возвращаться в разгоряченное тело, отчаянно настаивая на продолжении. Рассеянный взгляд взметнулся к вампиру. Он поднял голову, прозрачный взор ярко горел алым пламенем безумного удовольствия. Черты грубоватого лица приобрели чуть острый, жестокий контур, но звериного, пугающего преображения не наступало.
— Ещё. — Тихо взмолилась я, не желая, чтобы это прекращалось.
— Достаточно, Лея, — с той же злостью разочарования в голосе отрезал он, отпуская мою ладонь.
Пару раз глубоко вздохнув и шумно выдохнув, вампир бережно поднял меня, перехватив под колени и отнес в комнату, аккуратно опустив на постель. Когда уверенные объятья ослабли, я удержала его руку, не желая расставаться.
— Почему ты…
— Не хочу… Вновь пугать, — он усмехнулся и мягко высвободил ладонь, — А то сбежишь.
Благосклонное расположение духа покровителя пробудило желание удовлетворить нескромное любопытство.
— А можно вопрос? — вампир оглянулся у двери и непонимающе уставился на меня. — Моя кровь и правда такая особенная на вкус?
— Правда, — спокойно подтвердил он, слегка наклонив голову, вновь задумчиво усмехаясь.
— Как редкое вино?
Детлафф внимательно посмотрел мне в глаза, будто пытаясь определить для чего девице нужна подобного рода информация и, помолчав, произнес.
— Лучшее из того, что мне доводилось пробовать.
— Тогда почему остановился? Я ведь просила.
— Чтобы истощил досуха? Лея, жертвы не чувствуют границ, чем ближе смерть, тем сильнее их удовольствие. Двух глотков достаточно, чтобы весь следующий день у тебя кружилась голова.
Он отер большим пальцем губы и вышел за дверь, аккуратно прикрыв ее.
В ушах действительно шумело, тело ломило будто в лихорадке, мышцы ныли от напряжения, которому так и не получилось дать выхода, но постепенно все улеглось, веки начали тяжелеть, погружая в вязкий, томительный сон.
Утром едва разлепив глаза, я резко дернула манжет рубашки и облегчённо вздохнула обнаружив две маленькие ранки на запястье. Не приснилось. В комнату заглянула встревоженная Марта.
— Барышня?
— Где мастер Эретайн?
Волнения никак не удавалось унять. А если справившись с местными делами, он снова покинул меня?
— Сидит в каморке под крышей, просил не беспокоить, сказал, что хочет подумать.
С губ снова сорвался вздох облегчения. Резво откинув одеяло, я быстро поднялась и чуть не упала, от слабости и головокружения.
— Что с вами, барышня? — бросилась на выручку сердобольная Марта.
— Устала вчера. Принеси чего поесть, налей бокал красного вина и приготовь фиолетовое платье.
После завтрака силы частично вернулись. Приведя внешний вид в должное состояние, я поднялась до мастерской и уже хотела постучать, когда низкий голос из-за двери прервал меня.
— Проходи, Лея.
Детлафф сидел за рабочим столом в рубашке и штанах, без камзола. Его сосредоточенный взгляд не отрывался от внутренностей механической лошади, лежавшей прямо перед ним на гладкой, совершенно ровной поверхности.
— Здесь многого не хватает, — сообщил он, поправляя пружины в деревянном брюхе.
— Дети забрали часть своих игрушек.
— Ты часто ночуешь тут?
— Откуда такое мнение? — я бесшумно опустилась в узкое кресло в углу.
— Запах.
— Что прости?