Неподалеку Регис витиевато философствовал с Весемиром о бренности бытия, а на заднем плане поблескивала отсветами пламени очага в разноцветных стеклянных игрушках огромная, пышная ёлка, вселяя в душу тепло и уют подступающего праздника.
Постепенно чуть пьяная компания ещё сильнее освоилась, позволяя себе расстегнуть камзолы и расслабиться в позах. Эретайн пересел на пол, ко мне, положив тяжёлую ладонь на плечо и опершись локтем о лавку. Окружённая его присутствием со всех сторон, стараясь смирить сладкий трепет с облегчением растекающийся по венам, я запрокинула голову чуть назад, упираясь затылком в широкое плечо покровителя.
— Сдаётся мне, Геральт, что ты брешешь, — авторитетно заявил краснолюд, покачивая белым пером на берете.
— Золтан, холера! Ты ведь был там! — возмутился седой, от раздражения стукнув кружкой о лавку, от чего черноволосая чародейка, нежно обнимавшая его плечи, неприязненно поморщилась.
— Да… Славные были времена, — поддержал Весемир, задумчиво глядя на огонь. — Мало что осталось от того мира.
— Вам ли жаловаться, волки, — чуть прищурившись подал голос Лето. — Вот я…
— Половину Королей Севера перерезал, как ягнят. — Умозрительно закончил за него Ламберт.
— Ага, а спихнул все на меня! — раздражённо прорычал седой, глядя на дно своей кружки.
— Да вокруг тебя вечно все дохнут, вроде ж не баба, — темноволосый ведьмак с изуродованным лицом, хитро прищурился, поглядывая в сторону брюнетки.
— Что ещё за баба? — вновь возмутился Геральт.
— Моровая, — закончил шутку Эскель, словно только и ждал подобного вопроса.
Ведьмаки разом расхохотались, а блондинка, сидевшая рядом с Ламбертом, неприязненно, немного брезгливо поморщилась.
— А вот скажи мне, Регис, — продолжил мутант, обращаясь в нашу сторону. — Ты ведь вампир, так?
— Да… — протянул тоном, исполненным чувства собственного достоинства, Первородный.
— Говорят, что вашего брата нельзя убить.
— Любое существо можно лишить жизни. Дело только в способе. Мы обладаем удивительно быстрой регенерацией, потому погибаем полностью только от руки собрата.
— А вот я однажды…
Эскель принялся долго и занудно пересказывать, как справился с высшим вампиром при помощи девки, по макушку накачанной выпивкой и фисштехом.
— Я знаю этого вампира, — вкрадчиво прошептал Эретайн, наклоняя голову к моему уху. — После того случая он напрочь завязал с пьяными оргиями в незнакомых местах.
Снисходительно усмехнувшись, покровитель шумно втянул носом воздух у самого уха, чуть задевая дыханием короткие рыжие пряди. Приятная дрожь растеклась мурашками по позвоночнику, заставляя затаить дыхание.
— Бывают конечно декадентские говнюки, вроде тех, что описываешь ты, — продолжал философствовать Регис. — Но в основной своей массе подобные мне весьма мирные жители, занятые насущными проблемами.
Я больше их совсем не слушала, наслаждаясь теплом крепких рук Эретайна. Беседа то и дело меняла направление, перетекая с одной темы на другую. Иногда в узкие окна-бойницы, под самой крышей, влетали крупные хлопья снега, которые сделав пару-тройку пируэтов в воздухе, оседали прозрачными каплями, растворяясь от поднимающегося жара очага.
Праздничная ёлка горделиво высилась, нависая над нами пушистыми, колючими лапами, и вокруг почти ощутимо витала уверенность в том, что в конце истории все несомненно сложится наилучшим образом: главные в жизни, заветные желания сбудутся, проблемы разрешатся сами собой и в новом году непременно нас ждёт что-то важное, лучшее, вечное.
— За мечты! — поднял свою кружку Лютик, предлагая тост.
— И за их исполнение, — тихо добавила я.
========== История семейства Мурлегем ==========
К вечеру посыльный принес записку от госпожи Орианы, и Детлафф сразу начал собираться.
— Позволь, я пойду с тобой?
— Для чего?
Истинную причину нежелания оставлять его наедине с неприятной особой озвучивать не хотелось, потому пришлось выкручиваться.
— Может услышу или увижу что-нибудь новое. Две пары глаз лучше, чем одна.
— Как хочешь, — безразлично пожал плечами вампир и отправился переодеваться.
Для неприятных визитов у меня было приготовлено темное платье, высоко закрывающее шею. Тяжёлая медная коса уже опускалась довольно низко и укладке не поддавалась, потому задевала колени при ходьбе, когда я торопливо спускалась по лестнице, глядя под ноги, подспудно ощущая, что задерживаю спутника.
Раздражённо вздохнув, Эретайн по обыкновению взял меня за руку и вывел на улицу, как дитя, неспособное самостоятельно найти дорогу. Это злило.
— Понимаю, что представить подобное тебе трудно, но тем не менее мне удавалось не помереть, худо-бедно справляясь и в твое отсутствие тоже, —язвительно процедила я через сомкнутые зубы.