— Я не против того, чтобы ты завела себе компанию, но если девушка будет мешать, я избавлюсь от нее. Тебе ведь известно, что лояльность и безграничное терпение Региса, мне несвойственны.
При упоминании имени друга он ещё сильнее помрачнел, отпустил меня и резкими движениями направился к лестнице, однако замер у первой ступеньки, бросив через плечо:
— Нужно подумать, — эта фраза несомненно должна была быть истолкована, как приказ не тревожить его, разрушая уединение, необходимое вампиру для размышлений.
Алый туман заструился на второй этаж, Марта вскрикнула, все ещё прижимая руки ко рту. Я медленно подошла и обняла ее. Объяснения затянулись, пришлось долго уговаривать девушку, повторяя, что смерти ее мастер Эретайн совсем не желает, и вообще он покладистый, добрый и справедливый, при должном обращении конечно. Доводы о несомненном благе его покровительства, которое оградит бедняжку от всех неприятностей этого мира, действовали не слишком убедительно, поскольку не уменьшали ее уверенности в главной угрозе жизням нас обоих, заключавшейся в присутствии дома Первородного вампира с вспыльчивым, властным нравом.
В конце концов служанка согласилась, что на дикого зверя Детлафф Ван Дер Эретайн все же похож не слишком, потому в общем-то бояться нечего, к тому же внимание господина целиком было поглощено мной и на нее не распространялось, а значит стоило просто принять ситуацию и смириться с ней. Финальную точку в сомнениях поставила дружба, плотно связавшая нас за последнее время. Приведя наконец бедную девушку в адекватное состояние и снабдив бокалом крепкого вина на ночь, я уже почти направилась в коморку под крышей, чтобы выяснить причины недовольства своего резкого покровителя, но внимание отвлёк шум за дверью.
Скоро послышался короткий стук. Оказалось, что вновь прибыл посыльный из цветочной лавки с огромным букетом кроваво-красных роз сорта «Сангрояль», в котором торчала короткая записка «Филипп Ван Мурлегем». Игра продолжалась и цели ее меня сильно беспокоили.
Эретайн несомненно находился на пределе терпения и каждый новый букет злил его только больше. Оставалось вопросом времени, когда он сорвётся и начнет творить глупости, а под это дело даже не нужно вступать в открытую схватку самому. Приговор может вынести общество, решив, что поведение Детлаффа слишком демонстративно, или Скрытому надоест отвлекаться на возню подданных, и он накажет того, кто первым подвернётся под руку, и это несомненно будет мой покровитель.
Определенно.
Поспешно отослав мальчика к княгине Боклера, я побежала по лестнице наверх, туда, где царила угрожающая, гробовая тишина, гонимая собственными, неутешительными выводами и осознанием острой необходимости разрядить накаляющуюся час от часа обстановку.
Вампир сидел за рабочим столом без света и сосредоточенно разбирал очередной механизм, на мое появление он никак не отреагировал, но и прогонять не стал. Конечно Детлафф уже знал об очередном выпаде заносчивого сопляка, и это раздражало его только больше. Минуты тянулись, как мед за ложкой, его злость нагревала воздух комнаты, казалось стоит открыть рот, как пространство разорвет мощный взрыв. И все же я решилась.
— Что случилось?
Он молчал, не желая общаться, замкнувшись в себе.
— Пусти меня. — Тихий шепот привлек внимание покровителя заставляя отвлечься от не слишком увлекательного занятия, а просительный тон чуть смягчил неприятный настрой, позволяя мне вклиниться в его мрачные размышления.
— Куда?
— К себе. Позволь быть рядом.
В прозрачном взоре вспыхнуло сомнение, тут же отразившись болью.
— Мне трудно.
— Знаю. Но ты должен.
Он отложил игрушку, развернулся на стуле и раскрыл объятья. Не заставляя приглашать себя дважды, я пересела на его колени и запустила пальцы в смольные волосы. Вампир запрокинул голову назад и глубоко вздохнул, расслабляя плечи, прикрывая глаза, словно зверь под лаской хозяина.
— Это Регис.
— Что?
— Он надоумил Мурлегема, рассказав историю про розы.
— Для чего? Я совсем не понимаю, — диссонанс, вызванный произнесенными подозрениями прозвучал в голосе, но тут же потух под напором воли. Чего уж точно не стоило делать в подобной ситуации, так это подливать масла в огонь.
Детлафф поднял голову, прозрачный взор горел злостью, граничащей с ненавистью.