— Но… — я позволила себе продолжить волнующую тему, — Почему же тогда он по-прежнему король? Ведь былого могущества больше нет?
Наследник с минуту непонимающе смотрел на меня.
— Непризнанная. — Устало произнес он, недовольный тем, что приходится объяснять очевидные для него вещи.
— Ну уж простите… — взмах царственной руки прервал поток моего негодования.
— Демонами владеют страсти, они переполняют нас, кипят, лишают разума. Низшие подчиняются им, позволяя управлять собой, высшие же укрощают свою природу, используя ее в собственных интересах. Чтобы контролировать ад, нужно держать авторитет среди подданных, а значит вызывать страх. Проще всего это сделать причиняя боль.
Я вздрогнула, но Люцифер невозмутимо продолжал.
— Мы чуем боль, уважаем ее, подчиняемся ей, как показателю статуса демона. А теперь представь короля, — алые глаза сверкнули гремучей смесью ненависти и сострадания, — Его мучения невыразимы, неиссякаемы, вечны. Он виртуозный мастер манипуляции чужими страхами. В нем нет сочувствия или жалости, только ненависть, холодный расчет, и сила, разумеется. Нет могущественней демона, чем отец, даже с учётом потери предназначенной. Грозный, безжалостный, наполненный болью до краев. Он идеальный правитель для своей паствы.
Демон подошёл к дивану, стоящему напротив кровати, и устроился в углу. Мне никак не удавалось унять взволнованную дрожь.
— А могу я задать еще один личный вопрос?
Алые глаза наполнились глубоким темным огнем.
— Почему ты решила, что я захочу ответить?
— Не знаю.
Наследник внимательно, изучающие смотрел на меня, словно взвешивая собственные, внутренние выводы. Его энергия ещё сильнее потемнела, но лилась по прежнему ровными потоками, заполняя пространство раскаленным воздухом пустыни. Я выжидательно молчала.
— Задай. — Медленно, словно с неохотой, проговорил он.
— Ночью, после моего испытания, ты говорил с ним.
Глаза Люцифера угрожающе потемнели, крылья дрогнули, раскрываясь.
— Да. Это так.
Напряжение его мощи вызывало благоговейную дрожь. Но желание доказать самой себе, что я ближе ему, чем эта чертова Ости, пересилило страх.
— О чем?
Демон медленно опустил стакан, сложил крылья и замер в раздумье. Секунды сливались в минуты, а он все молчал. Я притихла.
— О тебе.
Благодарный вздох сорвался с моих губ, тут же сменившись приступом животного ужаса.
— Сатана знает обо мне?
Терпение Люцифера лопнуло. Он метнул в мою сторону испепеляющий взгляд и тоном, не приемлющим возражений, резко оборвал:
— Король видит абсолютно все, в чем заинтересован. Но мои отношения с отцом — не тема для вечерней беседы за чашкой кофе.
Я примирительно улыбнулась, демонстрируя ангельскую покорность.
— Конечно. Прости. Мне пока не известны границы, которые не следует переступать.
— Когда мы установим связь, границ не будет. Я дам тебе время привыкнуть к этой мысли.
На дне бордовых глаз прорезался оранжевый огонь ярости, но тут же потух, взор смягчился, энергия посветлела, крылья расслабились, выдавая примирение.
— Но затем мы инициируем ее, птичка, и не вздумай сопротивляться. — Он настороженно помолчал, потом медленно, словно стараясь чётче выразить мысль, проговорил, — Я, разумеется, могу заставить тебя… Но не хочу этого делать.
Алый взгляд спокойно поймал меня в капкан. Прозрачный огонь внимательных глаз горел ровным темным багряным блеском. Я отчётливо осознала его непоколебимое желание получить свою предназначенную любой ценой. Сейчас наследник был мягок и покладист, желая обойтись без лишних потерь, но если это не возымеет действия, он определенно не остановится ни перед чем.
Я кивнула головой, всем своим видом демонстрируя согласие.
Установим, как же! Стоит тебе понять, что царственного предназначения нет, как ты легко вышвырнешь меня из этой комнаты и своей жизни…
— Тебе пора спать, уже за полночь, ложись.
Прервал мои невесёлые раздумья Люцифер, недвусмысленно кивнув в сторону просторного царственного ложа. Желая скрыть тоскливый настрой, а вместе с ним и все ещё режущие глаза слезы, я поднялась, подошла к широкой кровати и молча забралась под тяжёлое одеяло.