Как обидно, что день солнцестояния выпал именно на сегодня. На день его обращения. Кай так хотел одержать победу над чудовищной лингъю, пока он был еще всего лишь самим собой: простым мальчиком, Каем Кормораном, девяти лет, зрячим, обычным человеком.
Он никогда не был обычным человеком, никто в резервации не был, но в девять лет Кай не считал себя особенным. Он хотел доказать, что он, такой как есть сейчас, тоже на что-то способен. Что он достоин своего отважного отца, и всегда был достоин, даже до церемонии обращения.
Кай подошел к воде, помедлил на берегу, и медленно ступил в реку. Вода завихрилась вокруг его щиколоток, приятно щекоча кожу. В прозрачной поверхности реки он видел свое взволнованное отражение: потрепанные шорты и фуфайка, птичья шея и голова, кажущаяся слишком большой для его тела из-за копны растрепанных каштановых волос. Острое маленькое лицо, на котором горят расширенные от волнения изумрудные глаза.
Кай тогда не осознавал, что видит свое отражение в последний раз.
Его сердце распухло и билось где-то в горле, бухая ударами крови в висках. У него было совсем мало времени. Сегодня был день солнцестояния и сегодня был день его обращения. Он хотел, он обязан был поймать лингъю до того, как его уведут на церемонию. Кай должен был поймать её сейчас.
Тогда он докажет, что даже до обращения был достоин.
Тогда он докажет, что даже до своего превращения в стража-нефилима, он чего-то стоил, чего-то добился.
И если он докажет, что даже до обращения он был храбрым, и стойким, и мужественным, похожим на своего отца, которого он не знал – тогда, тогда, наверное, никто не узнает о том, как страшно ему сейчас, до тошноты страшно, и тогда он сможет простить себя за то, что совсем не хочет становиться нефилимом, как его отец.
Лингъю все не появлялась. Под волосами Кая начали собираться капельки пота. Он взволнованно облизнул пересохшие губы. Ноги начинали замерзать в холодной проточной воде. Его время истекало.
- Ну же, давай, давай… - прошептал Кай, до рези в глазах вглядываясь в сверкающую поверхность водной глади.
Но лингъю не было. Все было как обычно, лишь мелкие рыбешки деловито обтекали его ноги. Кай закусил губу. Может, если он подождет еще немного, еще несколько минут…
- Кай! – голос матери донесся издалека и Кай подпрыгнул.
Его сердце упало. Не успел. Ни разу до этого голос матери не вызывал в нем такого отчаяния. Но и голос её был сейчас другим. Она звала его домой не для того, чтобы накормить, или уложить спать, или послушать с ним музыку. Она звала его, потому что пришло его время. В её голосе Кай слышал отголосок того же страха, который испытывал сейчас он сам. И будет продолжать испытывать. Он отправится на церемонию своего обращения, объятый страхом, который он так и не смог побороть.
Он знал, что мать ждет его не одна. В их доме уже ожидает мейстер из Протектората асуров с сосудом, в котором заточена сущность демона, приготовленная для Кая. Вместе с мейстером в их дом уже пришел мужчина, который будет наставником Кая и его Источником, его проводником в мире голодных духов, где после сегодняшнего дня Каю предстоит жить.
Он никогда больше не увидит свою мать. Он никогда больше не увидит мир полубогов, в котором прожил девять лет своей жизни. Он больше ничего никогда не увидит, потому что сегодня его глаза станут бесполезны для него. И он ужасно боялся этого. Он не хотел становиться нефилимом. Он был рожден для этого, но боялся своего предназначения до тошноты и боли в груди. Он был свербящим, гудящим комком страха, он не был достоин своего отца, он не поймал лингъю и не победил свой страх, и у него совсем, совсем не осталось времени.
- Кай! – вновь позвала его мать и её голос вдруг зазвучал хрипло, грубо, и вот это уже был вовсе не её голос. – Кай. Очнись.
Кай послушно открыл глаза, но, конечно же, для него это почти ничего не поменяло. Перед его неподвижным взглядом вихрилась тьма, звуки мира рикошетили о его остальные чувства, формируясь в нечеткие образы предметов вокруг и тут же пропадая. Его ноздри уловили знакомый запах, терпкий и насыщенный. Черная хна. Кастор всегда жег благовония с черной хной, когда Кай уходил слишком далеко за черту и его нужно было вернуть.
- Ну что, собрался лежать тут весь день? – сварливо проговорил знакомый хриплый голос.
Уголок рта Кая дернулся в намеке на улыбку. Когда-то голос Кастора вызывал в нем страх и смятение, но те дни давно минули. Сейчас голос его наставника, его Источника, был одним из самых надежных убежищ во всех пяти доступных мирах. Кай внимательно прислушался к себе, к демону. Все вернулось в норму. Почти в норму. Демон гудел внутри сильнее обычного, но это можно исправить глубокой медитацией.
Кай оттолкнулся от матраца лопатками, затем локтями, принял сидячее положение. Нерешительно провел пальцами по спутанным волосам, потер ноющую шею.