Эбби не боялась тётку, но и никогда не чувствовала от неё ни любви, ни заботы. Всегда разговаривая с ней грубо, Бетси постоянно загружала девушку работой, часто высмеивала, а временами даже унижала. Особенно её бесило, что эта наглая девчонка не боялась всегда прямо смотреть ей в глаза. Молча и упрямо та сносила все обиды и унижения, терпеливо выполняя любую работу. Бетси всё время хотелось поставить Эбби на место, сломать этот упрямый и непокорный характер. Она не могла понять, откуда все эти годы эта девчонка брала силы, чтобы не сдаться и не уступить ей. Но в глубине души она знала ответ, и видела в ней себя, свои черты, свой характер и волю. И даже тогда, когда она заставляла её работать наравне со своими девками — это был ещё один способ поставить её на место. Все это время она играла с ней, как кошка с загнанной в угол мышкой. И вот, непокорная беглая мышка вернулась сама и стояла сейчас перед ней.
— Я уже и не рассчитывала увидеть тебя живой, — с усмешкой протянула Бетси, выдохнув облако табачного дыма. — Мои люди полгорода перевернули, но тебя и след простыл. Даже боюсь себе представить, где ты обитала всё это время.
Эбби молчала, опустив глаза.
— Наверное, не сладко было, раз вернулась?
— Нет. Мне помог и приютил очень хороший человек.
Тётка встала, обошла стол и подойдя к ней вплотную, нагнулась, заглядывая в лицо.
— А… — многозначительно протянула она, — Ну и как? Как спалось с этим хорошим человеком?
Эбби передёрнула плечами. Тётка всегда могла всё опошлить и свести ниже пояса. Раньше она пропускала мимо ушей все её шуточки и подколки по этому поводу, но сейчас это касалось любимого человека, от чего неприятно кольнуло в груди.
— Значит, спать с мужиками за деньги — это ниже нашего достоинства, а спать за кусок хлеба — это в самый раз?
Эбби не дала ей договорить, подняла глаза и глядя на неё в упор сказала:
— Я люблю его.
Бетси на секунду растерялась, а потом отошла назад к столу и с усмешкой спросила:
— Любишь? Ну и как оно? Любовь окрыляет?
— Тебе не понять.
— Да куда уж мне. Я всё больше по бренным телам, разве можно мне глупой рассуждать о высоком.
Девушка уже успела отвыкнуть от её грубости и желчи, а в комнате было ужасно душно и накурено. От всего этого у неё кружилась голова и подташнивало. Эбби побледнела и ещё сильнее вцепилась в спинку стула.
— А сейчас, как я понимаю, ты пришла рассказать мне о своей прекрасной и счастливой жизни и что у тебя теперь всё хорошо? То-то я смотрю твоя мордашка так и светится от счастья.
— Я пришла забрать свои документы и передать тебе дом.
Бетси удивлённо вскинула бровь.
— Да неужели? После того, как твой ухажёр помял моих мальчиков, я ждала, что вы явитесь ко мне с «мечом на перевес”, карать и требовать своё. А тут ты, такая вся бледная невинность, пришла отдать, — тётка недоверчиво прищурилась, — Как же это он тебя одну отпустил-то? Нажаловалась уже? Рассказала, какое я чудовище и исчадие ада?
— Он не знает, что я пошла сюда.
— А не боишься? Отдашь мне дом, а он узнает, что ты голодранка без рода, без племени? Кому тогда будешь нужна?
— Не боюсь, — резко ответила девушка, — Я теперь ничего не боюсь.
— Откупаешься от меня?