Вся кровь отхлынула от моего лица.
– О чем ты говоришь?
– Не прикидывайся дурочкой, – кипел Тристан, оттеснил меня и схватил, когда я попыталась отступить. – Ты была единственной, кому я рассказал об Арии. Единственной! А спустя несколько дней это появляется в новостях!
– Я никому не говорила! Пожалуйста, Тристан, ты должен мне поверить!
Он словно не слышал меня.
– Теперь я понимаю, почему ты так настаивала на том, чтобы не подписывать соглашение о неразглашении. Как дурак, я доверился тебе. А ты меня предала!
– Клянусь, я не...
– Закрой свой лживый рот! – прорычал он. – Между нами все кончено! Если ты еще когда-нибудь приблизишься ко мне или моей семье, я подам на тебя в суд. Ты меня поняла?
Он с отвращением отбросил мою руку и, прежде чем я успела моргнуть, выскочил за дверь.
Ошеломленная, я застыла в той же самой позе. Я пребывала в ужасе, дрожа от неверия. Я почти притворилась, что мне просто померещился весь этот разговор, но осколки стекла, усеявшие пол, говорили об обратном.
Тристан подумал, что я рассказала СМИ о его сестре. Я разрыдалась и рухнула на пол, плача и задыхаясь, когда осколки стекла врезались в мою кожу.
В таким виде Ларен и обнаружила меня.
Я услышала, как она ахнула, прежде чем увидела ее.
– Ноэль, что стряслось?
– Т-Тристан, он... – я больше ничего не могла сказать, судорожные рыдания сдавили горло.
– Черт. Милая, нужно убрать стекло, – поспешно сказала подруга, присаживаясь рядом со мной на корточки и поглаживая меня по спине. – Давай, пойдем в гостиную.
Я даже не почувствовала порезов на руках, когда Ларен повела меня к дивану. Я оцепенела. Но не могла перестать плакать.
– Он даже не позволил объяснить, – всхлипнула я.
– Шш-ш, все в порядке, – успокаивала Ларен. – Я сейчас вернусь. Схожу за бинтом.
Сквозь слезы я взглянула на свои руки и увидела несколько порезов, из которых сочилась кровь, и которые нужно было обработать. Ларен перевязала меня, а потом отправилась подметать стекло в прихожей.
Потом она кому-то позвонила и пыталась разговаривать шепотом, но Ларен была так зла, что я слышала каждое слово.
– Что, черт возьми, ты с ней сделал? Я прихожу к ней домой, а она сидит среди осколков стекла, с порезами на руках. Клянусь Богом, если ты... – пауза. – Что, черт возьми, ты несешь? Она даже мне ничего не рассказала, гребаный ты придурок! Ноэль никогда бы не сделала ничего подобного, если ты этого не понимаешь, значит, ее не заслуживаешь. Можно подумать, ей хотелось быть втянутой в ваш семейный скандал!
Сердце болезненно забилось, ведь я, без сомнения, желала находиться рядом с Тристаном в столь тяжелое для него время. Но он даже не рассматривал презумпцию невиновности! Обвинил, не услышав ни слова из того, что я пыталась объяснить.
Я даже была не в состоянии на него сердиться. У Тристана и так были проблемы с доверием, ведь бывшая девушка продала СМИ историю о его умирающей матери. И, возможно, Тристан стал доверять мне... Но, очевидно, больше не доверял. Чувствовал себя так, будто я ударила его ножом в спину.
Когда я успокоилась, то начала задаваться вопросом, как эта история оказалась у СМИ. Мог ли кто-нибудь подслушать наш разговор в «Валуаре»? Стены были толстыми, и находись шпион за пределами приватной комнаты, то он не смог бы услышать ничего, кроме громкой, грохочущей музыки. Нет, я не думала, что подобное возможно. Это не имело смысла.
Ларен вернулась в гостиную.