— Ты что-то сказала, куколка? — Гадриэль просунул голову в дверной проём, его глаза были налиты кровью, а лицо осунулось.
— Нет, ничего, — сказала я сквозь стиснутые зубы. Оставшаяся без ответа команда пробудила чувство, что у меня вырывали волосы и выцарапывали глаза. Присутствие внутри вцепилось в грудную клетку. И всё же я упорствовала, подавляя зверя. Справлялась с болью.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я. — Удивительно?
Он не друг — насколько я знала, он мог быть врагом, — но я не могла после приветствия, которое он устроил мне прошлой ночью, чувствовать себя чужачкой.
— Совсем нет, — ответил он, прислонившись к дверному косяку и проводя рукой по лицу. — У меня во рту такой вкус, будто в него кто-то насрал, а в голове ужасно стучит. Мне паршиво, но, несмотря на это, хозяин решил, что нужно усугубить ситуацию, и попросил меня отвезти тебя на западное садовое поле. Общение с ним добавляет немного больше страданий. Нам нужно поторопиться.
— Я не пойду.
— Пойдёшь. Иначе меня жестоко накажут. Поэтому мне придётся просить. Пожалуйста, пожалуйста, сжалься над бедным, скромным дворецким Гадриэлем и сопроводи его на западное садовое поле.
— Ты всегда говоришь о себе в третьем лице?
— Только в тяжёлых ситуациях, и когда не могу мыслить рационально. Это чрезвычайная ситуация, дорогая. Моя цель на сегодня — не наложать. Если он накажет меня за невыполнение приказов, я определённо налажаю, и все будут смеяться надо мной лет пять или около того. Это очень важно. Пожалуйста. Я сделаю всё, что угодно.
Он держался за живот, когда говорил все это с невозмутимым лицом, и я не могла перестать хихикать.
— Не смешно, — сказал он с лёгкой усмешкой на губах. — Ты хоть представляешь, сколько я выпил прошлой ночью? Медовуха вредна для желудка, а потом я съел жирный завтрак. Я ведь думал, что сегодня весь день буду сидеть дома и собирать паззлы. Теперь я вынужден жить в стрессе вдали от туалета и умывальника. И мне тяжело, дорогуша. Я надел рабочие штаны, и не хочу их портить. Мне нужно, чтобы ты сделала это для меня.
Я засмеялась ещё громче; просто ничего не могла с собой поделать. Ситуация просто абсурдна.
— Я бы действительно предпочла не делать этого, — выдавила я.
— Пожалуйста. Я не переношу его гнев, и уж точно не сегодня. Я сделаю всё, что угодно.
У меня голова начала пульсировать. Если я сдамся, у меня будет должник. Хороший предлог, покончить с этой мучительной пыткой.
— Хорошо, — сказала я, выглядя расстроенной. В конце концов, я должна сыграть эту роль.
Он вздохнул с облегчением.
— Я посчитал тебя упрямой и несгибаемой, и это, давай будем честными, я обожаю. Нет ничего лучше язвительного придурка, чтобы раскрасить день. Я не могу терпеть женщин, которых так легко задеть, а потом они ведут себя пассивно-агрессивно. У кого есть на это время? А на сегодня мне нужна твоя уступчивость, хорошо? Просто помоги мне сегодня. Будь самой крутой сучкой завтра.
Всё ещё смеясь, я сказала:
— Ты меня убедил.
— О, слава богине и её мужчинам в смазке. Ладно, пошли, живее. Хозяин уже разозлился. Обычно он быстро начинает злиться, но сегодня рекорд. Кто нагадил ему в завтрак, знаешь?
— Тот же человек, который насрал тебе в рот?
— Не шути о таком. В этом месте случались вещи и похуже, и я бы предпочёл, чтобы они не случались со мной.
Я осмотрела его наряд. Тёмно-серые брюки и серый пиджак с черным бархатным лацканом.
— Я скучаю по пушистому фиолетовому зверю…
Он поднял палец.
— Не говори этого.