— Насмеялся, — вздохнула Вспышка.
Я кратко кивнул и шумно сглотнул, затем вошел в здание и осмотрелся. Наверняка, они не дождались меня и поднялись на второй этаж.
— Это Ньют, — очень радостно протянул голос, который принадлежал моему другу.
На верхнем этаже сделалось как-то резко оживленно. А через несколько секунд я услышал, как моя компания спускается ко мне. Я глубоко вздохнул и приблизился к лестнице, но тут же отскочил в сторону. На меня неожиданно полетело тело неизвестного мне парня, которое столкнулось бы со мной, но он «поцеловался» спиной лишь со стеной. За ним спускались мои ребята, переступая через одну ступеньку, некоторые умудрялись перебегать через две. Они тут же накинулись на беднягу.
— Ну, Джонни, почему ты не летишь? Ты же говорил, что летаешь в облаках, — сладко протянул, словно получая от этого удовольствия, мой приятель в куртке с мехом, хотя была ужасная жара. У него две отличительные черты: протягивать слова, пробовать их будто на вкус и не снимать эту потрепанную куртку.
Я оглядел паренька с ног до головы, чтобы точно убедиться, что я его не знаю.
— Плохой, Джонни, плохой, нельзя же обманывать.
Я невольно улыбнулся и даже позволил себе рассмеяться. Смех так и рвется из меня, когда я оказываюсь среди этих парней. Некоторые поддержали меня, кто-то проигнорировал, а Вспышка внутри меня словно молча осуждала.
— Тварь, — неожиданно резко закричал паренек в куртке и ударил Джонни так, что тот упал на пол. Мой смех стал еще сильней, и теперь я не мог остановиться.
— Приди в себя, Ньют, — умоляла внутри меня Вспышка, и я послушал ее, резко оборвав смех, вытирая слезинки, которые образовались на уголках глаз.
Я приблизился к парням и внимательно посмотрел на незнакомца. Его грудь не поднималась, глаза были закрытыми, он не шевелился, и вообще не подавал признаков жизни.
— По-моему, он окочурился.
— Так ему и надо, — проговорил бледный парень и ударил мыском своей военной обуви по лицу, и добавил еще пару тройку раз, пока тот не устал. Я не удосужился поинтересоваться его именем, хотя он находился в нашей компании. Его черные, словно уголь, волосы мешались перед глазами, четкие скулы очертили его лицо, да так, что казалось, что его кожу кто-то насильно оттянул и прикрепил где-то сзади на прищепках, редкие зеленые глаза потускнели и посмотрели с холодностью и обреченностью, отчего у меня стало слишком гадко на душе. Он был уже под контролем болячки. Я не дал бы ему больше трех дней. Меньше всего на свете я хочу быть похожим на него. Я отчаянно отгоняю прочь эти дурные мысли, но куда можно убежать от них, когда ты живешь среди шизов и сам являешься им.
Я вспомнил о своих девочках и посмотрел наверх. Я так надеялся, что на меня смотрят оттуда, но надежда разлетелась в крах, когда я никого не увидел. Они словно играли со мной, исчезали постоянно и неожиданно появлялись, делая вид, что ничего не произошло. Я уже открыл рот, чтобы позвать их, но меня перебили:
— Ну ладно, ребята, — любитель протягивания слов подошел ко мне и, положив свою руку мне на плечо, повел меня на второй этаж, поэтому я решил, что не буду кричать. Они все равно на втором этаже, там и встретимся. Я никогда не обижался на них, просто не мог.
— Проклятое солнце, — зарычал бледный, когда мы прошли половину лестницы, и я обернулся посмотреть на него. Он закрыл лицо руками от атак солнечных лучей и дико морщился. Парень резко отпрянул и чуть не упал. Закричав вновь, словно сгорал в огне, он замахнулся рукой на солнце, словно думая, что собьет его с неба.
— Ненавижу, — выпалил парень и сорвался с места, чудом не сбив меня с ног.
— Он уже обречен, — проговорил парень в куртке и улыбнулся. Я натянул улыбку на лицо, и мы продолжили свой путь.